— Поговорим с Горманом, — сказал он.
Мы направились к толстяку.
Он сидел в кресле и поглаживал рукой свою розовую щеку.
— Я сказал ему — мы не позволим нас дурачить, — произнес Паркер.
Он был бледен, глаза его блестели. Горман уставился на меня.
— Бросьте ваши шутки, мистер Джексон.
— Какие шутки, — сказал я улыбаясь. — Еще пять сотен на страховку. Вы бы взглянули на охранника и собаку.
Он думал с минуту.
— Хорошо, — произнес Горман. — Я сам не знал о собаке и охраннике. Я накину пять сотен, но больше ты не получишь ни доллара.
Паркер возмущенно фыркнул.
— Успокойся, Доминик, — сказал Горман и сердито посмотрел на Паркера. — Если ты знал об охранниках, тебе следовало предупредить меня.
— Он нас шантажирует! — взорвался Паркер. — Не смей ему платить. Чем это кончится?
— Не волнуйся, — произнес Горман, невозмутимый, как китаец во время церемонии чаепития.
Паркер с ненавистью посмотрел на меня и вышел из комнаты.
— Деньги я получу сейчас, — сказал я. — Если я нарвусь на собаку, они мне уже не пригодятся.
После непродолжительного спора Горман отдал мне аванс, двести пятьдесят долларов.
Попросив у него конверт и лист бумаги, я приготовил еще один сюрприз для управляющего моего банка. Возле дома находился почтовый ящик. Я бросил туда письмо. Горман следил за мной из окна.
Пока что мои дела шли неплохо. Отстегнув мне за так четыреста пятьдесят долларов, эти ребята уже не могли забрать их назад.
И все же мне не понравилось, что Горман так легко расстался с деньгами. Я знал, что выжать их из Паркера мне бы не удалось. Но Горман был гораздо коварнее Паркера. Толстяк отдал деньги почти охотно, но я не обманывал себя. Получить оставшуюся сумму после передачи Горману пудреницы будет гораздо сложнее. Сейчас я чувствовал себя хозяином положения, но, получив пудреницу, Горман обязательно что-то выкинет. Я был в этом убежден. Я помнил, что сказал Макс насчет паркеровского револьвера. Сейчас они нуждались во мне, потому что Горман был слишком тучен для такого дела, а Паркеру недоставало смелости. Но потом я окажусь им не нужен, более того — опасен. Тогда мне следует быть начеку.
Появился Макс; он сообщил мне о том, что ленч готов. Я сидел на веранде, перед которой зеленела лужайка.
Когда я собрался заговорить с Максом, он нахмурился, предупреждая меня об опасности.
Я обернулся. В дверях веранды стоял мой приятель Паркер, он смотрел на нас. Потом он подошел ко мне. Держался он сухо, но корректно.
— Я приготовил все необходимое для сегодняшнего вечера, — сказал он, когда Макс удалился. — Я провожу тебя до забора, а потом подожду в машине.
— Пойдем вместе. Ты займешься собакой.
Он пропустил мои слова мимо ушей; мы направились в столовую. Ленч был более чем скромный. Пока мы ели, Паркер перечислял предметы, которые мне понадобятся.
— Чтобы перелезть через стену, тебе потребуется прочная веревка. У меня есть тонкий канат с крюком на конце. Кусачки для резки колючей проволоки и карманный фонарь я достал. Что еще?
— Как поступим с собакой?
— Я поручу Максу раздобыть трость, залитую свинцом, — вставил Горман.
— А шифр известен?
— Я его записал, — сказал Паркер. — Сбоку от сейфа тянется провод. Сразу перекуси его. Сигнализация при этом отключится. Не прикасайся к окнам.
— Как все легко, верно? — сказал я.
— Для человека с вашим опытом операция действительно проста, — вкрадчиво произнес Горман. — Но действуйте осторожно. Мне не нужны неприятности.
— Мне тоже, — заметил я.
После ленча я сказал, что хочу вздремнуть в саду. Там-то я и познакомился с Ведой Ракс. Я пошел к пруду, надеясь найти ее возле него. Она сидела на парапете в той же позе, что и прошлой ночью. Ее ноги, обутые в сандалии, висели в нескольких дюймах от воды. На ней были ярко-желтые вельветовые джинсы и тонкая шелковая рубашка такого же цвета. Ее темные волосы волнами падали на плечи. В миниатюрной, женственной, совсем не мускулистой фигурке Веды угадывалась сила. Ее запястья казались выточенными из стали, а бедра — твердыми, как гранит.
Лицо Веды было бледным, маленьким и серьезным. В глазах цвета лазури таилась настороженность. Девушки с хорошенькими мордашками и складными фигурками встречаются нередко. Глядя на них, вы испытываете волнение, которое немедленно проходит, стоит им скрыться из виду. Но Веду вы не смогли бы забыть. Не спрашивайте меня, почему. Она отличалась от всех прочих девушек, как джин отличается от воды. В джине есть градус. В Веде была изюминка.