— И кто же этот первый?
— Не знаю. Он не представился.
— Как он выглядел?
Синьора Росси молчала. Я близко наклонился к ней.
— Обещаю, профессор Корта ничего о нашем разговоре не узнает. Возможно даже, что я смогу вам помочь. Поверьте, я говорю чистую правду.
— Это был ужасный, жуткий человек, — проговорила она дрожащим голосом.
— В каком смысле?
— В любом. И то, как одет, и звук его голоса, и…
— Американец?
— Говорил по-итальянски, но с акцентом. Может быть, американец. Жгучие черные глаза. Волосы зачесаны вперед и набок. А руки… я их хорошо запомнила. Длинные, изящные пальцы, как у хирурга, ухоженные ногти.
У меня внутри все напряглось. Ноло Теччи.
— Может быть, у него была какая-то отметина на шее? — спросил я.
— Si, si,[3] — оживленно подтвердила синьора Росси. — У него была… как это сказать… tatuaggio… на шее сбоку. Голова змеи.
— Что вы ему рассказали? — произнес я как можно спокойнее.
— Ничего, — прошептала она. — Он разговаривал с профессором Корта у него кабинете. С тех пор профессор волнуется. Предупредил меня не говорить ни с кем о записках.
— А сам профессор Корта их видел?
— Нет.
— Но вы знаете того, кто их видел? — с жаром проговорил я.
Она слабо кивнула.
— Моя хорошая знакомая. Она очень нервничает после пожара. Чего-то боится. Собралась… уезжать.
— Но еще не уехала?
— Нет.
— Она у себя дома?
— Нет.
— Но вы можете передать ей сообщение?
Секретарша молчала.
— Синьора Росси, вы сказали, что ваша приятельница чего-то боится. Поверьте мне, ей действительно угрожает опасность. Серьезная опасность. Человек со змеиной татуировкой — очень опасный преступник. Передайте ей, пусть свяжется со мной. Я остановился в «Гритти палас». Жду ее звонка завтра в полдень.
Она кивнула.
— Спасибо, синьора Росси.
Она улыбнулась:
— Меня зовут Франческа.
* * *В дверях я столкнулся с человеком. Да как-то неудачно. Он буквально врезался в меня и, громко ойкнув, упал на спину. Уронил газету. С головы слетела шляпа.
— Извините, — пробормотал я, помогая ему встать.
Ища опоры, он ухватился за лацканы моей куртки. Невысокий, худой как щепка. В дорогом дождевике. Мы оба потянулись за его газетой и шляпой, чуть не стукнувшись лбами, и я уловил аромат лосьона «Олд спайс».
— Grazie,[4] — буркнул он и направился к лестнице.
Я вышел на улицу. Ну что ж, подведем итог. Успех налицо. Удалось сломить сопротивление синьоры Росси и чуточку ближе подобраться к Ноло Теччи.
Я посмотрел на свои битловские сапожки. Их подошвы касались того же пола, что и несколько дней назад подошвы туфель этого мерзавца.
Ладно, подождем до завтра.
Глава пятая
Я сидел у окна в своем номере, подставив солнцу лицо и шею. Не спеша размышлял. Возможно, несколько веков назад где-то неподалеку отсюда Леонардо изобразил таинственные круги на листе, который лежит сейчас в моем рюкзаке. Затем отложил гусиное перо и увидел, что палец запачкан чернилами.
Я бросил взгляд на свои пальцы. Они ничего не рисовали, не писали стихов. Зато цеплялись за самолетные крылья, сжимали руль мотоцикла, автомобиля, оконные карнизы, выступы в отвесных скалах, тросы лифтов. Записывали придуманные мной трюки с падениями, нажимали клавиши компьютера. Подписывали контракты, чеки, иногда даже автографы. Достойные пальцы. Иногда чуть подрагивают, но, в общем, на них можно положиться.
В дверь постучали. Я посмотрел в глазок. Горничная, невысокая, среднего возраста, аккуратно причесанная, в светло-синей униформе и белых перчатках. Открыл дверь. Она скользнула мимо меня, опустив глаза, и торопливо начала вытирать пыль с мебели протиркой из настоящих птичьих перьев.
Я вышел на балкон и опять предался фантазиям. К действительности меня вернул щелчок двери, когда ушла горничная. А через некоторое время зазвонил телефон.
— Этот номер дала мне Франческа Росси. С кем я разговариваю? — Голос у незнакомки был низкий, слегка хрипловатый.
— Меня зовут Реб, — ответил я.
— И что вам нужно?
Она говорила по-английски совершенно без акцента. Это меня насторожило.
— Разве вы американка?
— Если вы через три секунды не скажете, что вам нужно, я положу трубку.
— Ваша помощь.
— Моя помощь? А кто поможет мне?
— Возможно, я.
В коридоре проскрипела тележка горничной. Надо же, берут за номер по тысяче долларов в сутки — и такие скрипучие тележки.