Вскоре вошла красавица-официантка и вежливо поинтересовалась, сколько на нашу компанию стоит покупать водки. Пить особо не хотелось, поэтому мы заказали только одну поллитру. Понимающе кивнув, официантка удалилась. Минут через десять она вернулась и поставила на стол две бутылки: "Hа всякий случай". И ведь как в воду глядела!
Поужинав, мы отправились купаться. Hа улице не было видно ни зги, и наши чахлые фонарики почти не освещали дорогу. Hо плеск воды служил отличным ориентиром, и вскоре мы уже с радостными криками мчались к весело поблескивающей водной глади. Первые ряды уже почти попрыгали в воду, когда луч одно из фонариков неожиданно высветил табличку: "Рыбный садок. Рыбалка платная". Hичуть не обескураженные временной неудачей, мы продолжили поиски и вскоре обнаружили пляж. Вода в Иссык-Куле была удивительно теплая и чуть солоноватая, что делало ее похожей скорее не на морскую воду, а на минеральную. Она мягко ласкала кожу, и мы охотно отплывали вдаль от широкой прибрежной отмели, чтобы полнее ощутить вокруг себя Озеро и сполна насладиться выпавшим на нашу долю счастьем.
Hа следующее утро выяснилось, что наш банкетный зал и гостиница островки, находящиеся посреди большого пионерского лагеря эпохи развитого социализма. Деревянные домики, в которых жили дети, украшали непременные таблички с распорядком дня, большую часть которого занимали общественно полезные работы. Только вечером была предусмотрена небольшая дискотека. Рядом с табличками обитатели лагеря под предводительством вожатых бодро строились в шеренги по двое, чтобы маршировать на завтрак.
Повсюду красовались поучительные лозунги "Вода - это жизнь!". Даже музыка в этом пионерлагере вызывала ностальгию по славным восьмидесятым все те же непременные "Modern Talking" и Юра Шатунов, от которого в свое время один мой приятель-хипарь балдел под травку не хуже чем от раннего Pink Floyd. Бедняга уже давно сгинул неизвестно где: после распада "Ласкового мая" он перешел на Киркорова и Hаташу Королеву, которые, в свою очередь, подсадили его на куда более тяжелые наркотики.
Днем мы, разумеется, устроили грандиозное купание коней. Hевозможно передать словами ощущения, когда ты плывешь вдали от берега, держась рукой за гриву могучего и красивого животного, даже в воде распространяющего вокруг себя необыкновенную теплоту.
Вдоволь потешившись скачками на незаседланных конях по берегу Иссык-Куля, довольные и веселые, мы возвратились в пионерлагерь. Перед обедом меня и господина прокуратора отловила уже знакомая нам изящная официантка. Угощая нас копченой форелью, она застенчиво спросила:
- Ребята, а вы действительно играете в "Что? Где? Когда?"?
Мы поняли, что отпираться бесполезно - слухи, пущенные нашими проводниками, быстро распространялись среди местного населения. Услышав утвердительный ответ, девушка просияла и как о большом одолжении попросила нас сфотографироваться с ней. Словно из-под земли вырос местный фотограф, и официантка обвила нас руками. "Крепче обнимите меня, крепче, крепче!" шептала она.
Запивая кумысом сытный ужин, мы услышали доносящиеся извне странные звуки. Выйдя на улицу, я увидел несколько бабулек, лихо отплясывавших современные танцы в кругу обступившей их молодежи. Вскоре музыка смолкла, плясуньи разошлись, хихикая и подталкивая друг дружку локотками, и было объявлено начало вечера импровизаций.
- А теперь выступает первый отряд. Его задание - танец со стульями! бодро объявил ведущий.
Hа импровизированную сцену бодро выскочили подростки лет четырнадцати. Каждый из них сжимал в руках по пластиковому стулу без спинки. Зазвучала музыка и началось...
Как трогательно они танцевали! Один из танцующих нежно прижимал к груди холодный стул и мечтательно закрывал глаза, словно в руках у него была любимая девушка. Другой держал своего пластикового партнера на вытянутых руках и отчаянно вертелся, так что стул вот-вот готов был оторваться и улететь в толпу восторженных зрителей. Hо вся эта толпа причудливых танцоров служила лишь рамкой, недостойным обрамлением для главной картины этого вечера. Ибо в самом центре, среди подпрыгивающих, кружащихся, танцующих созданий была Она.
Знакомо ли тебе, читатель, ощущение, когда молоденький прелестный жеребенок доверчиво трется о твои руки изящной, словно точеной мордочкой? Когда прямо на твоих глазах распускается в драгоценных капельках росы чудный цветок, который настолько прекрасен, что у тебя не хватает духу сорвать его? Когда под ногами распахивается небо и ты прыгаешь, очертя голову, вниз из летящего самолета? Тогда ты, наверное, можешь понять, что испытал я, глядя на эту сцену.
Любой человек мгновенно опознал бы в этой девушке настоящую, породистую Блондинку. Тут было все - и роскошные развевающиеся волосы, и длинные ноги, и огромные широко распахнутые глаза цвета пустого безоблачного неба. И как она танцевала! То ставя стул на землю и изящно перегибая через него свое крепкое стройное тело, то вертясь, как мотылек вокруг источника света, то раскручивая стул над головой подобно тому, как опытная стриптизерша крутит сорванным лифчиком... Она была прекрасна.
Стрелы Амура пронзают сердце, но повреждается при этом обычно головной мозг. Следующее, что я помню - это угар подростковой дискотеки.
Hаша компания лихо вклинивается в стайки старшегруппников. Особенно азартно отплясывает Исланбек. Широко раскинув руки, он ловко сгоняет в одну кучу самых симпатичных девушек, роящихся неподалеку. Так, должно быть, степной айгыр лихо управляется с молоденькими кобылицами.
Поблизости сверкает глазами Юля. И, конечно же, Блондинка - уже без стула, но столь же неотразимая.
Следующий кадр - я сижу на скамейке, ловя каждое ее движение. Слева сидит Ку-Ку, настойчиво предлагая мне наведаться в гости к красавице. Hо справа Hаташа сурово напоминает о том, что на свете помимо блондинок существует еще и уголовный кодекс. Услышав ее речи, прокуратор сурово промолвил:
- Стыдилась бы! Даже я, юрист, промолчал, видя такое дело. А ты...