— О том, что мы обсуждали с прекраснейшей Александрой, и к чему пришли, я сообщу завтра, — заявил граф во всеуслышание.
Роман встал и подошёл, чтобы поздороваться со мной, а заодно походя сунул мне в руку свёрнутую в трубку сегодняшнюю столичную газету. Я отошла к столику, на котором сервировали лёгкое угощение, и развернула листок.
"Отставка канцлера", "Граф Арундельский потерял доверие императора", "Перестановки в Государственном Совете", "Новое правительство пока не сформировано", "Бывший канцлер подался в бега!"
Что ж, насчёт того, что император его освободил, Стефан не солгал. А у меня развязаны руки.
Альбан подошёл ко мне, взял с блюда кусочек хлеба с паштетом, а заодно заглянул в газету. Не знаю, что он в ней прочитал, только, проходя мимо бывшего канцлера, парень сделал быстрое, неуловимое движение и его мощный кулак обрушился на темечко Стефана. Тот упал как подкошенный. Единственное, что свидетельствовало о том, что он ещё жив, была вздрагивающая жилка на виске.
— Я не знаю, о чём вы с ним говорили и договорились, — сказал Альбан, — но он опасен. Особенно после того, что случилось, — от ткнул пальцем в газету и я поняла, что Роман дал ему всё прочесть до того, как они оба сюда пришли, — Пусть полежит тихо, не мешает тебе думать и принимать решения.
— Вы знали, что он больше не канцлер? — спросила я, ни к кому в сущности не обращаясь.
— Сегодня утром узнали, — буркнул Роман и добавил, — Я торопился. Этот красавчик ставил на то, что известия из столицы сюда приходят с опозданием дня на три, на четыре. Но кое-кто получает свежую столичную прессу.
Понятно. Я сделала знак Берналу:
— Спрячь-как нашего гостя в антимагическую камеру. Будем делать вид, что он здесь не появлялся. Мы его не видели.
— А кто сюда прибыл? — уточнил слуга, — Слуг мы заставим молчать, но люди в городе видели карету.
— А вот он, — я ткнула пальцем в Романа, — он и прибыл.
Развернулась и ушла в свой кабинет. Очень хотелось побыть одной. А ещё меня мучила неизвестность: что там с Фернаном?
Я ждала его появления до самого вечера, а затем и до утра, но он как в воду канул. В газетах написали, что император привлёк на службу по особому контракту нового придворного мага, приехавшего из Гремона архимага общей магии господина Пелароса Готтельского. О Фернане же Морнаре там не было ни слова.
В это самое время Фернан, сидя в антимагической камере, ругался последними словами. На себя, на свою глупость, на проклятого Стефана Эстеллиса, так его подставившего, на нового придворного мага Пелароса Готтельского, который поймал его в простейшую ловушку. Судя по всему, с подачи его величества, но имя Сильвестра Фернан вслух старался не поминать, хотя очень хотелось обложить и его до кучи.
Имя мага ему сообщили стражники, тащившие его сюда. Не специально, просто переговаривались между собой, вспоминая, как зовут новое начальство.
Пеларос Готтельский. Странное имя. Хотя о чём это он? Маги такие любят. Это ему всегда нравилось то, что дала мать, а в целом большинство меняют имечко на что-то заковыристое при первой возможности. Интересно, кто он? Где учился? Фернан твёрдо верил в то, что люди, окончившие одно учебное заведение, друг другу не чужие. Поговорить бы с этим Пеларосом или как его там.
Не по своей воле новый маг кинулся ловить старого. Такое могло случиться только по прямому приказу императора. Приказ маг выполнил как полагается, но вряд ли ему приказали что-то сделать с Фернаном дальше.
Так что маг тут вряд ли появится. Скорее дознаватель из тайной службы.
Он сам тоже хорош. Кто же очертя голову бросается в портал, когда тот находится в таком опасном месте? Думал, раз в твоих собственных покоях, так ничего с ним случиться не могло? А вот и случилось. Чужой маг раскинул вокруг знаменитую ловушку, которую обычно устанавливали, чтобы поймать того, кто продёт порталом. Гад, даже не взглянул на свою добычу.
Стражники спеленали Фернана как младенца и перетащили в камеру так быстро, что он не успел ничего сообразить. И что тут придумаешь, когда руки связаны и рот заткнут? Да, существуют заклинания, для которых ничего, кроме воображения не требуется, но на них идёт куча времени. Пока он вспоминал да прилаживался, его уже сгрузили здесь, где любую крупицу энергии выпивает драконий камень.
Вот и приходиться сидеть в пустой, холодной камере без магии и безо всякой надежды на скорое избавление.
Камера представляла собой нечто вроде пещеры, стены которой были облицованы толстым слоем чёрного, пьющего магию камня. Только стена, обращённая в коридор, больше чем наполовину состояла из решётки, чтобы было удобнее следить за заключённым. Кошмар! Даже естественные потребности предстояло отправлять на виду у тюремщика и тех, кому бы заблагорассудилось спуститься в казематы.
Одна радость: в антимагической камере его не смогут допрашивать особо изощрёнными методами. Находиться здесь магу тяжело, а простому человеку и вовсе невозможно. Максимум зайти и выйти. А выпустить его, перевести в обычное помещение они не решатся. Побоятся, что сбежит.
Он и сбежал бы. Добрался бы до своего портала и ку-ку! А как только оказался бы в Кирвалисе, заблокировал проход намертво. Эх, мечты, мечты… теперь он сгинет в императорской тюрьме, а Александра… Александра выйдет замуж и станет королевой.
Фернан представил рядом с ней Романа, Альбана и даже рыжего Закариса. Было больно, но терпимо. Когда же он представил рядом со своей невестой, которая, что уж от себя скрывать, стала ему бесконечно дорога, проклятого канцлера (или теперь уже не канцлера?), из груди вырвался глухой стон.
Картина бракосочетания Александры с коварным Стефаном ввергла мага в отчаянье. Эта сволочь сейчас там, рядом с ней. А кому, как не Фернану, знать, на что способен граф Эстеллис, особенно когда он открывает охоту на очередную женщину?
А Алекс… Она, конечно, умна, к тому же ведьма. Но перед такими, как граф, она совершенно беззащитна. Он может обольстить её в два счёта. Она опомниться не успеет, как окажется за ним замужем, а потом поздно будет плакать!
Кто её защитит? Этот Альбан? Смешно даже думать. Он совершенно не заинтересован в девушке и не станет особо стараться, спасать её от Стефана. А может виконт Роман? Нет, кишка тонка.
И его, Фернана, тоже спасать некому. Но не стоит расслабляться: его история ещё не закончилась, он это чувствовал. Впереди много разного, приятного и не очень, скучного и интересного. Поэтому надо взять себя руки, пораскинуть умом и придумать, как отсюда выбраться.
До самого вечера он прикидывал так и этак. Выходило, что самому ему не выбраться. Но если взять в союзники хоть одного человека снаружи… Пусть он даже не знает о том, что он союзник… Фернан даже попытался заговорить с тюремщиком, который принёс ему миску похлёбки, кувшин с водой и краюшку хлеба.
Но то ли он не был достаточно убедителен, то ли тюремщик попался глухой, но ответа на свои речи он не дождался. Отчаянье усилилось.
И вот когда он совсем перестал надеяться в ближайшее время оказаться на свободе, перед решёткой его камеры появился незнакомый человек, высокий, статный блондин среднего возраста. Судя по тому, что его наряд представлял собой серебристо-серую мантию, это и был Пеларос Готтельский. Цвет мантии сообщал, что её хозяин специализировался в общей магии, а цепь с бляхой на груди намекала на звание архимага. Что ж, общая магия — она разная бывает, как и архимаги. От полного ничего до людей, которые вполне могли бы потягаться с владеющими магией высшей.
— Меня зовут Пауль или, как в контракте записано, Пеларос Готтельский. Кто ты я знаю. Без обид. Я здесь человек новый, — обратился к Фернану новый маг императора, — пока не всё знаю и не улавливаю здешних веяний. Ты знаешь, за что тебя посадили в эту камеру? Не хотелось бы повторить твой путь.
Фернан воспрял духом.
Конец первой части