- Что, и по рецепту не продали? - спросил он.
Я помотал головой.
- Давай деньги.
- Ага, я тебе сейчас деньги, а потом ты смоешься.
- Пошли вместе тогда.
Стоило мне лишь переступить порог, как аптекарша, вперив в меня свой взгляд, сказала:
- Я чё, не по-русски говорю!? Не продаём мы детям лекарства!
- Он со мной, - посмотрев на аптекаршу, после секундного молчания, сказал мой спутник и протянул рецепт. Аптекарша назвала сумму, я передал деньги парню, тот в свою очередь продавщице. Думаю, со стороны это выглядело совершенно по-идиотски.
- Спасибо! - поблагодарил я парня, как только мы вышли из аптеки.
- Спасибо на хлеб не намажешь, - пробурчал тот, но явно не хотел, чтобы я его услышал. На том и разошлись.
В больницу пускать меня отказались категорически. Неприёмные часы видите ли, да и отбой скоро. Пришлось заходить через приёмный покой, крадясь чуть ли не тайком. К счастью, стоило только попасть внутрь, на меня совершенно перестали обращать внимание. Без приключений я добрался до нужного мне отделения, но стоило зайти в него, как я встретил своего, с позволения сказать, отца. Где только он в больнице наклюкаться успел? Из процедурки спирт что ли стащил?
- Кирюша, - сказал он заплетающимся языком, - Ты кто мне?
- Много чести, - пробубнил я, и сделал попытку его обойти. И она бы завершилась успехом, если бы не вышедшая в этот момент из какой-то палаты медсестра.
- Ты что здесь делаешь? - спросила она.
- Я к Марии Кирилловне, - ответил я.
Мой биологический родитель мужского пола в этот момент рухнул на пол. Я уничижительно посмотрел на него и перешагнул, направляясь к сестре, и сказал:
- Вы спирт проверьте, чтоб на месте был. А то... - и кивнул головой на пьяное тело, - А так я лекарства для тёти Маши принёс.
- Фамилия-то у твоей тёти Маши есть? - добродушно спросила медсестра.
- Прохоренко, - хорошо, что я догадался прочитать её на рецепте.
- 304 палата, - известила меня медработница.
- Спасибо, я знаю, - поблагодарил я и направился в нужную мне палату.
- А с алкаголиком-то мне что теперь делать? - услышал я себе вслед.
- Тут и оставьте, оклемается немного, так сам до платы дойдёт.
- Не могу, попадёт мне. Хоть бы родственники его какие заявились, а то второй день здесь, а так никто и не пришёл.
Я остановился и оглянулся. Сказал:
- И не придут, - и пошёл дальше.
- Кирюша, - донеслось мне вслед. Я сделал вид, что не услышал.
Тётя Маша спала под капельницей. Я тихонько коснулся её плеча.
- Кирилл? - спросила она, открывая глаза.
- Вот, я принёс, - я протянул ей пакет с лекарствами.
- Спасибо! Чек не спрашиваю, надеюсь на твою порядочность.
Моё лицо словно обожгли. Казалось, оно настолько налилось краской, что светится в полумраке палаты.
- Я... я пойду, хорошо?
- Иди, конечно, я тебя не держу. И вот ещё. Оставить себе сколько-нибудь за работу. Сколько сам посчитаешь нужным.
- Хорошо, - сдавлено ответил я и выскочил из палаты.
Последние слова стояли у меня в ушах. Сколько посчитаешь нужным. Сколько посчитаешь нужным. Сколько посчитаешь нужным. Верну! Всё верну! Не надо мне ничего.
- Что с тобой? - спросила меня медсестра, по прежнему возившееся возле моего, с позволения сказать, отца, - Что-то случилось?
- Нет, всё хорошо. Просто я рад, что тёте Маше лучше.
- А, слёзы радости.
Слёзы? Я и не заметил. Быстренько я вытер их рукавом.
- Кирюша, что случилось? - еле выговаривая слова, спросил меня биологический родитель мужского пола.
- Тебе-то что? - буркнул я.
- Так вы знакомы? - вклинилась медсестра.
- Это мой сын, - посвятил медсестру мой отец.
- Папа, что с тобой!? Папа!? - рыдал я, склонясь над отцом, - Папа!?
- Уйди! Изыди, нечисть! Изыди! - в истерике кричал отец , размахивая руками.
- Папа, это я, Кирюша. Па...
Руки отца оказались на моей шее, мне стало нечем дышать. Я пытался сделать вдох, но это мне не удавалось.
- Ты что творишь, ирод? - услышал я голос матери, вошедшей в комнату, прежде, чем потерял сознание.
- Сын? Сын, а не поможешь ли ты мне отнести твоего отца в палату? - спросила медсестра.
- Вот это, - кивок головы в сторону алконавта, - отнести в палату? Услуга за услугу. Мы тащим это тело в его палату, а вы больше не называете меня его сыном. Никогда.
- Кирюша... - проблеял алкаш.
А у Кирюши, забывшего о времени в этот момент начался приступ.
- Нет, только не сейчас, - пробормотал я, опустился на пол, рядом с отцом, привалился к стеночке, и закрыл рукой правой глаз. Стонал и раскачивался взад-вперёд. Видимо, медсестра вызвала дежурного врача, поскольку в какой-то момент я увидел рядом с собой ещё одного человека в белом халате. Он осторожно взял меня за руку и потянул за собой. Я не сопротивлялся. Мы пришли в процедурку.
- Помогите мне умереть, - тихонько сказал я, - Не могу больше эту боль каждый день терпеть. Сил нет.
Заметил, что врач в ужасе отшатнулся. Откуда-то в процедурке оказалась медсестра. Мне поставили какой-то укол в вену.
- Я сейчас засну и больше не проснусь, да? - спросил я.
Медсестра и врач переглянулись.
- Тебе не стаёт легче? - спросил врач.
- Нет, - через силу ответил я.
Приступ продолжался ещё минут двадцать, всё это время вокруг меня скакали люди в белых халатах, очевидно, совершенно не понимая, что со мной. Совершенно неожиданно для них, я засмеялся.
- Всё, прошло! Теперь почти сутки без боли! - поделился я с ними своей радостью.
- У тебя такие приступы каждый день? - спросил врач.
- Да, - сказал я, - Уже почти полгода. Всегда в одно и то же время.
- Почему ты не обратишься к врачу в поликлинику?
- Обращался, там за обследование деньги надо платить, а у меня столько нету. У нас же медицина бесплатная только официально, - съязвил я.
- Здоровье всё равно дороже. Неужели родители пожалеют тебе денег на обследование.
Медсестра хмыкнула:
- Борис Анатольевич, его родители у нас с алкогольным. Один из них в коридоре валяется, где-то в больнице выпивку сумел найти.
- Да? Мне бы хотелось поговорить с ними.
- Без меня. Я домой пошёл, - сказал я. И прежде, чем меня успели задержать, выскочил за дверь.
Больницу я покинул также, как и вошёл - через приёмный покой. В кармане неприятно лежали деньги, взятые у тёти Маши. Нет, это не честно. Надо признаться. Она ко мне со всей душой, а я... А я кушать хочу. Ладно. Сказала же она, что себе можно какую-то часть оставить. И снова в моей голове эхом отозвались её слова: "Сколько посчитаешь нужным". Я решил всё же купить булку хлеба, очень уже хочется есть! Но это сделать мне не удалось - хлебный был уже закрыт и я направился домой, где не застал ни Хорька, ни Борова? чему был несказанно рад. Разделся, рухнул на софу и тут же заснул. Всю ночь меня мучали кошмары. Тётя Маша узнав, что я украл у неё деньги, обращалась в Медузу Горгону, но я вместо того, чтобы превратиться в камень, начинал убегать от неё. Горгона всегда меня догоняла, кусала своими змеями, и в этом месте я просыпался, боясь уснуть вновь. Сон повторился несколько раз за ночь.