Римо ненавидел это упражнение, а легенду, когда впервые услышал ее, просто высмеял. Но потом – это случилось много лет назад – однажды в гимнастическом зале он шесть раз подряд выстрелил в Чиуна почти в упор, пока старик бежал к нему от стены зала. И все шесть пуль пролетели мимо.
– Тренировка, – повторил Чиун.
Глава третья
Никто не слышал выстрелов на Джером-авеню в Бронксе. Был час пик, и только когда черный лимузин с задернутыми занавесками на стеклах с треском врезался в одну из опор моста метро, все обратили взор в том направлении. Людям казалось, что водитель вроде как кусает баранку руля, а из дырки в затылке хлещет кровь. Пассажир же, сидевший на переднем сиденье, уперся головой в лобовое стекло и как будто блюет кровью. Заднее и боковые стекла были зашторены, мотор продолжал урчать, а колеса вертелись вхолостую.
Сзади быстро подъехал серый автомобиль. Четверо мужчин в шляпах выскочили из него, держа пистолеты наизготове, и подбежали к черной машине, что продолжала трястись на дороге в никуда, остановленная столбом, в бетонное основание которого она уперлась носом. А сам почерневший от сырости и копоти столб стоял неколебимо и продолжал поддерживать железную дорогу, по которой время от времени проносились поезда.
Мужчина в шляпе подергал ручку задней дверцы автомобиля. Безрезультатно. Тогда он попытался открыть переднюю. Результат тот же. Он поднял короткоствольный полицейский револьвер на уровень окошка и выстрелил. Потом просунул руку сквозь разбитое стекло и открыл заднюю дверцу.
Вот и все, что Мейбл Кац, проживающая по Осирис-авеню 1126, «тут, рядом, за углом, возле гастронома», могла вспомнить. Она подробно пересказала все это приятному молодому человеку, который не был похож на еврея, но имя у него было вполне подходящее, хотя, конечно, ФБР – не самое лучшее место для молодого еврея-юриста. Все жители квартала беседовали с людьми вроде этого, почему бы миссис Кац тоже не поболтать немного? Хотя, конечно, ей надо было спешить домой, чтобы приготовить Марвину ужин. Марвин плохо себя чувствовал, и без ужина ему было никак не обойтись.
– Люди на переднем сиденье – это либо китайцы, либо японцы. А может, это вьетнамские партизаны? – вдруг осенило ее.
– А вы не видели, выходил кто-нибудь из машины? – спросил ее собеседник.
– Я слышала треск и видела, как какие-то люди подбежали к машине и выстрелом вышибли замок. Но на заднем сиденье никого не было.
– А не заметили вы кого-нибудь, кто бы выглядел, э-э, подозрительно?
Миссис Кац покачала головой. Что еще тут может быть подозрительного, когда машины разбиваются, одни люди стреляют, а другие задают так много вопросов?
– А те двое раненых поправятся? – спросила она.
Приятный молодой человек пожал плечами и спросил:
– Скажите, а вы видели в округе еще каких-нибудь восточных людей, кроме тех двоих на переднем сиденье?
Миссис Кац опять покачала головой.
– А вообще когда-либо здесь бывали азиаты?
И опять она покачала головой.
– А как насчет прачечной там, напротив?
– Ну, это же мистер Пан. Он сосед.
– Но все-таки он азиат.
– Ну да, если хотите. Но мне всегда казалось, что азиат – это, знаете, что-то такое экзотическое, что-то издалека.
– А его рядом с машиной не было?
– Мистера Пана? Нет. Он выбежал на улицу, как и все прочие. Вот так все и было. А меня покажут по телевизору вечером?
– Нет.
Ее не показали по телевизору вечером. По правде говоря, все сообщение о случившемся заняло лишь несколько секунд, и в нем совершенно не упоминалось о том, как квартал был неожиданно запружен многочисленными и самыми разнообразными агентами, сыщиками и следователями. Все случившееся назвали следствием разборки между преступными группировками, и комментатор долго рассказывал об истории китайских преступных организаций и о ведущейся между ними войне. Он ни словом не обмолвился ни о ФБР, ни о том, что кто-то исчез с заднего сиденья автомобиля.
Когда миссис Кац посмотрела шестичасовой выпуск новостей, ее раздражению не было предела. И все же оно не шло ни в какое сравнение с раздражением того человека, за которого она когда-то голосовала. Его ближайший советник был просто в ярости.
– Сзади и спереди от машины генерала должны были ехать машины сопровождения. Это самый безопасный способ передвижения. Как он мог просто так испариться?