Соловьиная трель прозвучала ещё раз: заказчик оказался нетерпеливым. Маргоша согнала с лица неуместную мечтательную улыбку и распахнула дверь.
На пороге стоял букет на ножках. То есть внизу были нормальные человеческие ноги в начищенных до блеска ботинках и классических черных джинсах, а от пояса начинался огромный букет сирени. Сверху над ним виднелся козырек черной кепки.
— Доброго вечера, сударыня Маргарита! — знакомым голосом поприветствовал букет. — Здравы будьте!
Маргоша слегка растерялась: не каждый день странные заказчики являются к ней с цветами. Да что говорить — такого букетика и от поклонника не всегда дождешься.
Из-за сирени выглянуло раскормленное лицо, больше похожее на поросячью ряшку, с тонкими усиками и бакенбардами.
«Нехорошо, подруга! — мысленно одернула себя переводчица. — Заказчик все-таки».
Все же Маргоше с трудом удалось сдержать улыбку: казалось, канадец явился прямиком из позапрошлого века. Выглядел Михаил Баринов лет на тридцать пять-сорок. Тем забавнее звучали из уст молодого мужчины лексические изыски о сударыне Маргарите, зело древней грамоте и толмачах.
— Дозвольте войти в ваш дом? — с поклоном спросил заказчик.
— Конечно, прошу, — Маргоша отступила вглубь коридора.
Баринов шагнул за порог и провозгласил:
— Мир этому дому! В честь нашего знакомства примите от меня, сударыня, сей скромный дар.
Заказчик торжественно вручил хозяйке цветы, продолжая цепко удерживать в руке небольшой чемоданчик.
— Спасибо.
Маргоша приветливо улыбалась, пытаясь сообразить, в какую из имеющихся в доме емкостей поместится букет такого размера. Единственным возможным вариантом оказалась пятилитровая пластиковая канистра для питьевой воды. Канадец поначалу ошарашенно косился на импровизированную вазу, но потом, похоже, привык.
Однако свыкнуться с присутствием Леночки и, главное, Вани для заказчика оказалось несколько сложнее.
— Сударыня Маргарита, я был в неведении, что в вашем доме есть чадо! — испуганно воскликнул он при виде девочки.
— Ребенок не будет мешать, — спокойно ответила переводчица. — Я работаю дома, Леночка к этому привыкла.
— Да, но грамота… Ее зело просто изничтожить… — пролепетал канадец.
— Не волнуйтесь, девочка не подойдет к вашей бумаге, — вмешался Ваня. — Она посидит со мной.
Он привстал с кресла. Михаил повернулся к Ослику ИА. Глаза заказчика округлились.
— Сударыня Маргарита, простите мою дерзость, но я не ожидал, что при вашем труде толмаческом будет присутствовать мужчина, — с тревогой в голосе проговорил он.
Ваня чуть приподнял бровь.
— А что вас, собственно, не устраивает? — спросил он.
— Дело в том, что я просил сударыню об уединении… Такой документ, такой артефакт, можно сказать… Для меня стало неожиданностью, что при вручении рукописи присутствует семья сударыни… — взволнованно закудахтал канадец.
Ваня немного нахмурился.
— Простите, а вы сами оставили бы супругу наедине с незнакомым человеком? — уточнил он.
Маргоша на секунду аж забыла о предстоящей работе и одарила «мужа» нежным взглядом: так хорош был Ослик ИА, изображающий ее «строгую половинку»! Правда, спустя пару секунд профессионал победил красивую женщину. И обе они были вынуждены сдерживать неуместное хихиканье при очередной реплике света-Георгиевича:
— Я не сочетал себя узами брака, — сообщил Баринов.
Ослик ИА невинно опустил глаза, а заказчик продолжал:
— Я понимаю, должно быть, мой визит компрометирует вашу супругу. Но для меня стало неожиданностью, что мы будем заниматься рукописью не наедине…
— Михаил, рукописью буду заниматься я, — наконец не выдержала Маргоша. — А вы с Иваном и Леночкой можете выпить чаю…
— Я никоим образом не могу оставить столь ценную грамоту, — нервно дернулся Баринов. — Я должен все время быть рядом с вами, пока вы работаете. Сударыня Маргарита, не по злой воле, токмо по завещанию покойного дедушки… — сбивчиво объяснял он.
Переводчица прикусила губу, сдерживая смешок.
— Мой пращур завещал, чтобы его потомок постоянно находился близ грамоты до тех пор, пока не принесет ее в дар музею на исторической Родине. Но сначала по завещанию мы должны узнать, что написано в древней рукописи.
Маргоша взглянула на настенные часы. Время шло, а «зело ценную грамоту» она так и не видела. Что ж заказчик, собирается рассказывать о предках и завещаниях до глубокой ночи?