— Я была очень больна, — продолжала я. — Старой женщине, которая утонула, не так легко найти дорогу к выздоровлению. Но островитяне хорошо обо мне заботились, они давали мне специальные травы — возможно, те самые, за которыми я приехала. И когда я лежала в сумеречной стране между этой жизнью и жизнью моих предков, я вдруг обрела такую ясность видения, которой никогда не обладала. Я поняла, что это даровано мне свыше.
— Второй шанс в жизни… — мечтательно произнесла Шарлотта.
— Но я знала, что этот дар не был вторым шансом в жизни. Мне было даровано спасти мою компанию — не больше, но и не меньше.
— Ну и шутку же вы с нами сыграли! — вдруг бросил Десмонд, и его голосом словно говорил Адриан, хотя они и не были на самом деле отцом и сыном.
Я замолчала, вглядываясь в окружающие меня лица, и увидела счастье на одних и гнев на других. Я чувствовала пристальный взгляд Валериуса Найта — умного, решительного федерального агента, настороженно следившего за старой седоволосой китаянкой в скромном синем чунсоне. Но, как ни странно, я не прочла в его глазах недоверия.
— Мне необходима была уверенность в том, что после моей смерти компания будет в безопасности. Поэтому я велела мистеру Сунгу сообщить моей семье, что я умерла. И это не было ложью. — Я повернулась к Десмонду: — Я не верила тебе. В тот день, когда ты узнал, что Ирис твоя мать, я заметила перемену в тебе — словно подкрадывавшуюся болезнь, которая грозила захватить тебя целиком. Тобой владело зло, Десмонд! Теперь ты знал, что ты мой внук, и я поняла: ты будешь ждать, что я оставлю тебе большую долю в моей компании. А этого я сделать не могла. Ты безответственный человек и не любишь «Дом Гармонии» так, как Шарлотта. Если бы я оставила бо́льшую часть акций тебе, поделился бы ты властью с Шарлоттой? Полагаю, что нет.
— Вы всегда думали, что все знаете! — съехидничал этот непочтительный молодой человек.
И тогда я поведала ему то, что действительно знала:
— Мне просто повезло, что мистер Сунг и адвокат корпорации «Синатек» хорошо знакомы и уважают друг друга. Возможно, тебе известна эта компания, Десмонд?
Я заметила, как у него затвердела челюсть. Значит, я верно угадала: мой внук планировал продать дело моей жизни конкуренту, которому нужно было только мое имя и мои лаборатории. Эта компания повела бы дело так, что эликсир «Золотой Лотос» и бальзам «Красота и Ум» исчезли бы с прилавков магазинов.
— Но зачем эти загадки, бабушка? — спросила Шарлотта. — Почему было просто не предупредить меня? Ты могла мне довериться…
— К сожалению, у меня не было доказательств, что тебе и компании грозит опасность со стороны Десмонда. Просто интуиция старухи. Думаю, Десмонд дождался бы моей смерти, а тогда, согласись, я бы уже ничем не могла помочь тебе. И потом, я не была уверена, что опасность исходит только от Десмонда. Я также не доверяла Марго и Адриану. Кроме того, я боялась, что какая-нибудь другая компания, например «Мунстоун», найдет способ победить «Гармонию». Мне необходимо было убедиться, что ты сможешь справиться одна, Шарлотта. Поэтому я решила оставаться мертвой и принять дар богов. Только так я могла оберегать тебя.
— С помощью мистера Сунга, — заметила Шарлотта.
— Мне очень жаль, — произнес старый адвокат. — Мне было трудно. Но я дал слово твоей бабушке.
— А как же гроб, захороненный на кладбище в Сан-Франциско? — растерянно спросила Марго.
— Разумеется, он пуст. Это символ моей неполной смерти.
— Господи Иисусе! — пробормотал Адриан.
Он подошел к бару, налил себе маленькую рюмку виски — и опрокинул ее в горло, словно целясь в невидимую мишень. Потом налил еще — и снова выпил.
— Сейчас шесть часов утра, Адриан, — сухо заметила Марго.
— Ну и что?! Я прихожу сюда и вижу мертвую женщину, которая ходит и разговаривает… Женщину, на чьих похоронах я присутствовал, черт побери!
Он помолчал, встретился взглядом с женой, потом кротко поставил рюмку. Я знала об отвращении Марго к алкоголю и знала, чем это вызвано. Гидеон рассказывал мне, как Марго в детстве просыпалась по ночам с криком. Я знала о боли и стыде, которые ей пришлось пережить. Именно поэтому я терпела Марго, хотя Шарлотта много раз говорила, что не понимает, почему я позволяю жене Адриана меня «топтать» — так она это называла.
— Кроме всего прочего, — продолжал Адриан, — я узнаю, что мой приемный сын на самом деле приходится мне… Подождите. Дайте мне сообразить…
— Десмонд — правнук твоего дедушки Ричарда Барклея, — сказала я.