Однако наибольшее значение для развития теории военной стратегии в древнем Китае имели трактаты, составленные уроженцами Ци, знаменитыми полководцами Сунь У и его вероятным потомком Сунь Бинем. Поскольку переводы обеих книг публикуются ниже, говорить о них здесь нет необходимости. Посмотрим, как повлияли на становление традиционной китайской стратегии основные философские школы той эпохи.
Конфуцианство, или Сила морали
Первый мудрец Китая, заслуживший у себя на родине уважительное прозвище Учитель Кун, а на Западе известный под именем Конфуция (479–551 гг. до н. э.), сообщил китайской духовной традиции преимущественно социальный и этический пафос. Главная заслуга Конфуция состоит в том, что он первым открыл в человеке собственно человеческое, человечное начало, каковое заключено в присущем человеку стремлении к нравственному совершенству. Для Конфуция знание морально по своей природе и сводится к непосредственно данному человеку знанию нравственных побуждений и приобретаемому опосредованно, благодаря учению и знанию нравственных образцов. Открывая в себе способность превозмочь мелкое, себялюбивое «я», человек осознает себя живущим среди людей, которым он одновременно подобен (в своем стремлении к совершенству) и неподобен, поскольку та же воля к «преодолению себя» делает его человеком незаурядным, внутренне самостоятельным и самодостаточным, не поддающимся никаким соблазнам или угрозам. Говоря словами самих конфуцианцев, мудрец, «приводя себя к совершенству, приводит к совершенству и других». Конфуцианский муж воплощает в своем облике, поведении и мыслях «культурное начало» (вэнь) жизни: он выделяется благочестием и ученостью, скромен и сдержан, но исполнен царственного величия.
Вся проповедь Конфуция проникнута верой в неодолимую силу нравственного убеждения и нравственного поступка. По Конфуцию, добродетельный человек способен одной лишь силой – хочется сказать, обаянием – своей добродетели привлекать к себе помощников и последователей (не таков ли был и сам Учитель Кун – человек без чинов и званий, воспитавший множество учеников?). Простая и вечная истина: только тот, кто строг к себе, имеет право быть требовательным к другим. И наоборот: даже самый могущественный и грозный повелитель, если он распущен и лжив, не будет иметь власти над своими подданными.
Итак, смысл жизни, согласно заветам Конфуция, состоит в раскрытии нравственных основ человеческой природы, и это занятие дает человеку не только моральное удовлетворение и даже чистую, безмятежную радость, перед которой меркнут все удовольствия суетной души, но также авторитет и в конце концов – власть над миром. Эта власть, впрочем, осуществляется ненасильственным путем и возможна лишь там, где в отношениях между людьми царят доверие и честность. Еще одна простая истина, открытая Конфуцием: тот, кто хочет снискать расположение людей, не должен применять к ним насилие. Таков конфуцианский муж – человек, облеченный абсолютной властью, которой он обладает не по праву силы или даже рождения, а вследствие признательности и даже любви окружающих. Он никому не угождает, но каждое его действие есть со-действие другим. Даже находясь один в доме, он «держится так, словно принимает у себя почетного гостя». Ему также полагалось принимать на себя вину за ошибки своих домочадцев и таким образом заставлять их раскаиваться в своих дурных поступках.
Нетрудно догадаться теперь, что и в вопросах войны конфуцианцы были прежде всего моралистами. Войну они не любили по той простой причине, что считали любой конфликт и даже всякое проявление грубости варварством и просто глупостью. Недаром, когда правитель одного из царств предложил Конфуцию взять на себя командование войском, тот вежливо отказался, сославшись на то, что он «немного знает ритуалы, но несведущ в военном деле». Худой мир лучше доброй ссоры, убеждение всегда лучше драки – вот неизменные постулаты Конфуциева учения, которые в том или ином виде признаны и приняты всеми цивилизациями. Вот и древние греки ценили политическое искусство – риторику – гораздо выше собственно военной стратегии и даже полагали, что падение Фив было следствием чрезмерного увлечения его жителей военными хитростями в ущерб добродетелям политики.