24 ноября. С предыдущего дня ветер не утих, и волнение моря поднялось до очень сильного и увеличило, если это еще возможно, крайнее неудобство положения нашего. Более всего прочего к несчастьям нашим добавило то, что все наши усилия по сохранению провианта оказались в большой степени тщетны. Бот неожиданно захлестнула большая волна и повредила часть провизии, прежде чем мы успели ее подхватить. Своевременным уходом и большим тщанием мы, однако, смогли сделать ее съедобной и предохранить от подобного урона остаток. Провиант сделался для нас предметом крайнего беспокойства: ожидание, воистину само по себе скудное, на котором зиждилось окончательное наше спасение, сразу же сменилось бы на совершенную безнадежность, лишись мы провизии, единственного средства поддержания в нас не только физической силы, но и самого рассудка. И с этих пор превыше всего прочего провиант стал для нас предметом забот и усилий наивеличайших.
На следующий день мы выяснили, что в капитанской лодке часть провизии постигла ночью та же участь, оба каковых происшествия послужили к пробуждению в нас еще более сильного чувства скудости надежды на людские силы, что имелись в нашем распоряжении, и указали нам на нашу полную зависимость от божественной помощи, в коей тем больше мы нуждались.
25 ноября. Никакого изменения ветра все еще не случилось, и в прошлую ночь мы претерпели такую же сырую и неприятную погоду, как и в предыдущую. Около восьми часов утра мы обнаружили, что в бот наш стала быстро прибывать вода и в несколько минут ее стало столько, что мы всерьез встревожились за безопасность нашу. Мы тут же стали искать по всей лодке течь, и, отодрав перекрытие или настил около носа, увидели, что вода проникает через одну из щелей, или наружных бортов, разошедшихся там, и стали измышлять способ починить его. Огромной сложностью было то, что течь находилась в днище бота, примерно в шести дюймах от поверхности воды, следовательно, было необходимо получить доступ к его наружности, чтобы снова его укрепить. Имея течь с подветренной стороны, мы повернули оверштаг, от чего бот почти поднялся над водой. Капитан, который в то время был впереди нас, увидав наши маневры, укоротил парус и вскоре галсами подошел к нам. Я уведомил его о нашем положении, и он немедленно встал рядом для оказания помощи. Приказав всем в лодке собраться на одном борту, мы сильно накренили другой, так что течь оказалась над водой, и тогда нам с небольшими трудностями удалось вогнать несколько гвоздей и закрепить их, немало сверх наших ожиданий. Этим, казалось бы, незначительным происшествием были вызваны необычного свойства страхи. Вспоминая о том, какому легкому судну мы предались – вся безопасность наша состояла единственно в его прочности на многие, по всей вероятности, недели – не стоит удивляться, что небольшое происшествие это не только изрядно подавило дух наш, но и бросило огромную тень на естественные виды на спасение наше. В данном случае нам дало возможность спастись от неизбежной гибели еще и обладание несколькими гвоздями, без которых (не посчастливься нам спасти их с корабля) мы бы, по всем расчетам, пропали, и мы все еще были подвержены повторению подобного же происшествия или, возможно, даже худшего, поскольку в продолжение нашего путешествия в сильное и постоянное волнение непрочность и слабость лодки нашей будут только возрастать, и ослабление единственного гвоздя в ее днище означит верную смерть нашу. Мы не хотели добавлять это соображение к несчастьям положения нашего.