Но ведь на самом деле мы о нём не говорили?
Это ночное радио. Это шутка.
Я расправила плечи и привела в порядок мысли.
— Итак, перед нами открывается столько возможностей. Мне хочется узнать — у звонящего просто сдвиг по фазе? Или на той стороне действительно что-то существует? У вас есть истории о том, что якобы не существует? Звоните.
Я поставила «Конкрет Блонд» и стала ждать.
Лампочка на телефоне вспыхнула быстрее, чем заиграл первый басовый аккорд. Не знаю, хотела ли я, чтобы кто-нибудь позвонил. Если я продолжу отпускать остроты, то смогу притвориться, что все нормально.
Я подняла трубку.
— Оставайтесь, пожалуйста, на линии, — сказала я и подождала, пока закончится песня.
Я сделала несколько глубоких вздохов, полунадеясь, что возможно звонящий просто хочет послушать «Перл Джем».
— Отлично. Китти на связи.
— Привет… думаю, я понимаю, о чём говорил тот парень. Знаете, говорят, что волки в округе вымерли более пятидесяти лет назад? Так вот, у моих предков домик в Недерленде, и, клянусь, по ночам я слышу волчий вой. Каждое лето. Однажды я позвонила в дикую природу, но мне сказали стандартную отмазку. Типа они вымерли. Но я им не верю.
— А ты уверена, что это волки? Может, это были койоты.
Я пыталась моделировать нормальное поведение. Играла роль скептика. Но я была в тех лесах и знала, что девушка права. Ну, наполовину права.
— Я знаю, как воют койоты, и было совсем непохоже. Возможно… возможно… это что-то ещё. Оборотни или типа того, понимаете?
— Ты когда-нибудь их видела?
— Нет. Я боюсь пойти туда ночью.
— Оно и к лучшему. Спасибо за звонок.
Как только я повесила трубку, поступил следующий вызов.
— Алло?
— Привет… Вы думаете тот парень настоящий вампир?
— Не знаю. А что думаете вы?
— Возможно. Я хочу сказать, м-м-м, я часто хожу в ночные клубы, и иногда там появляются такие личности… они просто не подходят этому месту. Знаете, они слишком круты. Так пугающе круты, что им место в Голливуде и других подобных местах. И что, чёрт возьми, они здесь делают…
— Продуктами затовариваются?
— Да, точно!
— Воображение — замечательная штука. А у меня на линии ещё один звонок… привет?
— Привет. Я вот что хочу сказать… если бы вампиры действительно существовали, вы не думаете, что их бы уже раскрыли? Тела в переулке с отметинами от зубов…
— Если отчёты коронёра утаивают истинную причину смерти…
Звонки продолжали приходить.
«Аллергия на чеснок ещё не означает…»
«Но кровь в любом случае…»
«Если оборотень укусит беременную, то что произойдёт с ребёнком, когда она обратится? Он превратится в волчонка?»
«Ошейники от блох. И прививки от бешенства. Оборотням ведь нужны прививки от бешенства?»
А затем раздался Звонок, и все изменилось.
Я поддерживала разговор да отшучивалась. Оставляя потусторонний мир нереальным. Пыталась быть нормальной всеми силами. Упорно старалась удержать мою настоящую жизнь — мою дневную работу, так сказать — подальше от остальных. Я пыталась не дать им проскользнуть в потусторонний мир, в котором всё ещё не научилась жить как следует.
Однако, кажется, я проигрывала битву.
— Привет, Китти. — Голос мужчины звучал устало, безжизненно. — Я вампир. Я знаю, что вы верите в меня.
Моя вера звучала в голосе всю ночь. Должно быть, именно поэтому он мне позвонил.
— Да, — ответила я.
— Можно… можно поговорить с вами кое о чём?
— Конечно.
— Я вампир. На меня напали и обратили против моей воли приблизительно пять лет назад. Я… по крайней мере, раньше … был набожным католиком. Это было нереально... тяжело. Все эти шутки о крови и причастии… я больше не могу пойти в церковь. Не могу пойти на мессу. И я не могу наложить на себя руки, потому что это неправильно. Католическая доктрина учит, что моя душа потеряна, что я пятно позора божьего творения. Но Китти… я не чувствую ничего подобного. То что моё сердце перестало биться, ещё не означает, что я потерял свою душу, ведь так?
Я не министр, не психолог, а специалист по английскому языку, чёрт подери. У меня нет квалификации давать советы в духовной жизни. Но моё сердце откликнулось на его зов, потому что он казался таким грустным. Что ж, всегда можно попробовать.
— Вы не можете пойти к своему священнику, чтобы обсудить данный вопрос?
— Нет, — произнёс он слегка хихикая.
— Вот. А вы читали «Потерянный рай»?
— М-м-м, нет.
— Конечно, нет, его больше никто не читает. «Потерянный рай» — великая эпическая поэма Мильтона о войне на небесах, восстании ангелов, падении Люцифера и изгнании Адама и Евы из Эдема. Между прочим, некоторые полагают, что именно в это время и появились первые вампиры и ликантропы — как знак осмеяние Сатаны величайших созданий Бога. Однако речь не об этом. Как бы то ни было, в первых главах поэмы главным героем выступает Сатана. Он произносит длинные монологи, делится своими мыслями, терзаниями души. Он размышляет, не отомстить ли Богу за своё изгнание из Рая. Читая это произведение, ты понимаешь, что самый большой грех Сатаны, его величайшая ошибка — не гордыня или восстание против Небес. Его самая большая ошибка – это вера в то, что Бог не простит его, даже если он попросит прощение. Его грех не гордыня, а самобичевание. Я думаю, что в какой-то степени у каждого, человек он или вампир, есть выбор: проклинать судьбу или бороться с нею, бороться за лучшую долю, несмотря на обстоятельства. Верите ли вы в Бога понимающего и всепрощающего или мстительного? Все сводится к тому, какими вы видите отношения между собой и Богом, а это вы должны решить сами для себя.
— Это… прекрасные слова. Спасибо. Спасибо, что поговорили со мной.
— Всегда пожалуйста.
Моя смена закончилась в четыре часа утра. Я не поехала домой спать, даже притом что меня шатало. На все эти разговоры ушло много душевных сил. После ночной смены я всегда пью кофе с Ти Джеем в закусочной вниз по улице. Он будет ждать меня.
Друга не оказалось на месте, но я все равно заказала кофе. Вскоре явился Ти Джей и тоже заказал кружечку. Сутулясь в поношенном пальто и прочёсывая глазами каждого посетителя кафе, он не обращал на меня внимания, пока не скользнул в кабину.
— Эй, Китти, — бодро отчеканил он, сигнализируя официантке принести чашку кофе. За окном, бледнея первыми лучами солнца, серело небо. — Как проходит обращение?
— Ты не слышал? — Я попыталась не казаться разочарованной, но надеялась поговорить с ним об этом.
— Нет, прости. Я не в курсе.
Я закрыла глаза и сделала глубокий, успокаивающий вдох. Животный жир, сигаретный дым, неприятный запах изо рта и уставшие нервы. Мои чувства приняли все это, каждый из слабейших ароматов. Но сильнее всего, прямо через кабину от меня, ноздри щекотал земляной запах леса, влажного ночного воздуха и меха. От неуловимого аромата крови у меня волосы встали дыбом.
— Ты бегал. Ты превращался в волка, — нахмурилась я. Ти Джей отвёл глаза, виновато потупив взгляд. — Блин, если ты продолжишь так себя вести, то забудешь свою…
— Я знаю, знаю. Только полдороги. Просто… это такое прекрасное чувство.
Его взгляд стал отдалённым, пустым. Часть его всё ещё находилась в том лесу, свободно бегая в теле волка.
Обращаться мы обязаны только в ночь полнолуния. Но мы можем перекидываться всякий раз, когда захотим. Некоторые делают это постоянно, почти все время. И чем больше они так поступают, тем меньше в них остаётся от человека. Они сбиваются в стаи совсем как люди, живут вместе, меняют форму и вместе охотятся, пресекая все связи с человеческим миром. Чем больше они обращаются, тем тяжелее им этого не делать.
— Пойдём со мной в следующий раз. Завтра.
— Полнолуния ещё неделю не будет, — ответила я. — Я отчаянно пытаюсь примирить свои личины. Мне нравится быть человеком.
Ти Джей отвёл взгляд, постукивая вилкой по столу.