— А кто этот Терентий Засекин? — спросил Зимин.
— Пасечник у нас в районе был, умер давно. Не знаю, с чего дед Егор решил, что газета его хвалила. О сыне его, тоже пасечнике, писали. И сын на вопрос, кто для него в жизни примером служил, назвал отца. Дед Егор по инстанциям забегался, возмущался: как может быть примером человек, смолоду запятнавший себя службой у белых? Хотя служба у белых — громко сказано: подобрал в лесу раненого офицера, от гибели спас. Вот уж кто точно имел отношение к колчаковскому кладу.
— А это откуда известно, да еще точно? — спросил Зимин.
— Ну, это-то в Пихтовом каждый знает.
Довод сержанта был просто-таки замечательным по своей наивности. Невольно Зимин улыбнулся, вспомнив нетесовское: «Все об этом кладе знают все и вразумительно — никто ничего».
— Тогда съездим к сыну-пасечнику? — предложил сержанту.
— Не удастся, — отказался Коломников. — Он в лесу на Подъельниковском кордоне живет, не проехать нам. Я вас лучше в Кураново свожу, с его двоюродным братом познакомлю. Он на кордоне часто бывает. Согласны?
— Согласен.
От Пихтового до Куранова было всего десять километров.
Пятистенок Николая Засекина стоял на окраине поселка немного особняком. Перед прибытием нежданных гостей он вернулся с конефермы, едва успел распрячь и пустить на волю лошадь. Сухощавый и низкорослый, с морщинистым, темным от загара лицом, стоял и курил папиросу в ожидании, пока прибывшие приблизятся. Прежде чем пожать руки гостям, обтер шершавую ладонь о пиджак.
— Вот, дед Николай, гость из Москвы к нам, — почти так же, как у Мусатова, начал сержант.
На сей раз Зимин счел за лучшее самому повести разговор:
— Николай Григорьевич, говорят, будто дядя ваш во время гражданской подобрал в тайге раненого офицера, спас ему жизнь. Правда?
— Вроде как, — ответил Засекин.
— Расскажите.
— Так а я что знаю?
— Так уж и ничего, — вмешался Коломников. — Он же золото прятал, этот офицер.
— Ну, может быть… Вам Василия лучше поспрашивать.
— Лучше-то лучше, но он же на пасеке.
— Ну.
— На все лето. И не проехать туда.
— Плохая летом дорога, — согласился Засекин.
— Ты, дед Николай, навещаешь брата?
— Бываю.
— Скоро собираешься?
— Послезавтра поеду.
— Вот человека, Сергея Ильича друг, можешь с собой взять?
— Чего ж не взять, пожалуйста. Только ехать верхами. — Конюх вопросительно посмотрел на Зимина: дескать, приходилось верхом ездить?
Зимин немного умел.
— Тогда, дед Николай, привезу Андрея Андреевича к тебе послезавтра утром, — сказал сержант.
— Привози, чего ж…
В Пихтовое возвратились затемно.
Нетесов сидел в неярко освещенном дворе за столиком под черемухой, ужинал. Был он озабочен, не в настроении. На след преступников напасть не удалось. Больше того, после ограблений в Китате и Малой Серьговке обкраден еще и магазин в Благовещенке. За полсуток всего-то и удалось узнать, что преступников трое или четверо, все вооружены, разъезжают на «Ниве» вишневого цвета. Собственно, о «Ниве», которую можно в любой момент бросить или сменить на другую машину, и вся существенная информация… А любители кладов, переменил тему разговора Нетесов, колодец в церковной ограде не оставили в покое. После ухода пожарных и милиции ковырялись там, нашли мельхиоровый подстаканник и тарелку. Подстаканник из тех, какие у проводников пассажирских поездов в каждом вагоне есть, до недавнего времени были, поправился Нетесов, а вот тарелка хоть и простенькая, но дореволюционная: на донышке ее, на оборотной его стороне, двуглавый орел и корона… Самое забавное насчет монет из чугунка. По меньшей мере у пятидесяти человек на глазах Лукин высыпал монеты на землю. Рубли да копейки все до единой серебряные, а по Пихтовому слухи упорные: монеты золотые и вес их под два килограмма.
— Чудесное превращение, — засмеялся Зимин.
— Да. Откуда что берется. — Нетесов со сдержанной улыбкой покачал головой.
— А вообще объяснимо. — Зимин посерьезнел. — Люди устали от будней, хочется необыкновенного. Сами себе придумывают чудо.
— Возможно, — сказал Нетесов. — Ну а вы? Какой клад на Орефьевой заимке нашли?
— А-а!.. — Зимин махнул рукой. — Никогда бы не поверил, что там бой шел, если б еще Мусатов не рассказал.
— У Мусатова были?
— Были.
— И как тебе старик?
— Нормально. Только он, по-моему, обижен, что внимания к нему теперь меньше стало.
— Да нет, — возразил Нетесов. — Славы и почета ему пока хватает. По нашим временам особенно. Тут другое.