- Где выставит?
- На аукционном доме Фритца Кюнкера в Германии - крупнейшем в мире. Серьёзные деньги, серьёзные клиенты, твою монету если заявят, то только в Берлине - вещь!
Юркиного звонка я так и не дождался, зато через несколько дней незнакомый голос поверг меня в смятение. Звонили из управления МВД РФ по Всеволожскому району Ленобласти. Представившись следователем Сарычевым, мужчина вежливо поинтересовался знаком ли я с Портнягиным Юрием Алексеевичем? На мой утвердительный ответ, последовало вежливое, но терпящее отказа приглашение. Оговорили дату и время, тут я не выдержал и озвучил стандартное "А что случилось?".
- Случилось, - ответил голос на другом конце, - обнаружен труп Портнягина, мне надо взять у вас свидетельские показания...
Внутри всё обмерло, чувствовала моя благоверная - что-то случиться! Я начал лихорадочно прокручивать своё место в этой ситуации. Да, знаю. Много лет не виделись. Недавно пересеклись и пару раз встречались. Выпили, поболтали и так далее, естественно, упуская мою инициативу и повод. К волнению от встречи с должностным лицом и ужаса услышанного, прибавился страх за свою шкуру.
В коридоре следственного управления, пропахшего плесенью и человеческими несчастиями, отыскал нужную дверь. Рядом сидела женщина в тёмном платке с заплаканными глазами. Несмело постучался и шагнул в неизвестность. Как всё знакомо, пахнуло воспоминаниями тридцатилетней давности: допросы, очные ставки, судебные заседания, приговор, конвой, срок...
Адвокат не понадобился. Но невзрачный рыжий человек, слуга государев Сарычев, кровь попил. Зашёл с другого конца, где я опасностей для себя не ждал и стал примерять на меня личину подозреваемого. За время длительного и обстоятельного разговора, следак дотошно пытал меня о взаимоотношениях с покойным Портнягиным: не было ли ссор, где я находился в такое-то время, как давно знаком, общие интересы, подробности знакомства и ещё масса простых и не очень вопросов. Из нашей "дружеской" беседы я узнал, что труп приятеля, с колотой раной в сердце обнаружили в придорожной канаве около Романовки. Пришлось доказывать своё алиби, поскольку в обозначенное дознавателем время, я был дома, да и соседи меня видели. Сохранился также чек из гипермаркета, где, как известно, фиксируется время и число. Пока не было, каких-либо наводящих вопросов о Юркином хобби. Похоже, наша тайна никому не принадлежит.
Наконец, Сарычев удовлетворился моими объяснениями, я расписался в протоколе и собрался уходить:
Дмитрий Сергеевич, напоминаю, что вы можете понадобиться до конца следствия и пожалуйста, пригласите Зинаиду Петровну.
- Простите, а это кто?
- Как, вы не знакомы с вдовой Портнягина? Вы должны были встретить её в коридоре?
- Да, сидит у входа в кабинет, но её раньше не встречал. Я же вам объяснял, что бывал у Юрки дома, но не пресекался с женой товарища, так ведь бывает?
- Конечно, бывает, до свидания.
В коридоре, по-прежнему, сидела безучастная ко всему вдова. Красивое лицо, возраст за пятьдесят, хорошо одетая, придавленная горем и неопределённостью женщина.
- Здравствуйте, я друг Юры, Сергей Петрушевский. Следователь приглашает вас зайти.
Она бросила на меня взгляд, помедлила и, не поблагодарив, открыла дверь.
Я вышел из здания УВД. Сел в машину и рассеянно тронулся в сторону Рябовского шоссе. Остаются смутные страхи перед неведомым и явно не простым покупателем. По логике, Портнягин, не должен был распространяться о владельце монеты, то есть светить меня. В таких сделках об источнике говорить не принято, а значит, мне ничего не грозит и эти страхи можно отмести. Зато на первый план выходят вопросы о смерти приятеля, что делать с пятирублёвиком и бумагами? Вдруг вспомнил не раз повторяющиеся сюжеты из киношных боевиков, где носителей информации потрошат с помощью пыток и герои говорят всё, что помнили и чего даже не знали. Стало совсем неуютно - чего не послушался Свету, как там в знаменитом фильме: "бабу не проведешь, она сердцем видит".
Приехав домой полез рыться в Интернет. Решение созрело по дороге и теперь предстояло понять, с кем мне придётся иметь дело. Работу прервал звонок, я дёрнулся:
- Здравствуйте, это Дмитрий? Извините, вдова Юрочки Портнягина. У следователя не удалось поговорить, сейчас спрошу.
Пока незнакомая женщина, убитая горем, надрывным голосом расспрашивала меня о наших отношениях, пытаясь в своём отчаянии получить хоть какие-нибудь разъяснения, я ловил себя на мысли насколько тягостны её расспросы. Я мог только догадываться, как монета Бута косвенно или прямо привела к смерти нумизмата. И, естественно, я не мог посвящать несчастную вдову в наши отношения. С гадливым чувством к себе, пробормотал дежурные слова соболезнования и нажал кнопку отбоя. Даже на поминки не пригласила. А что мог сказать? Я мысленно спорил, пытаясь оправдать свои мотивации? Как помочь женщине, потерявшей отца своих детей, а у Портнягиных их было трое? Включиться в расследование, наломать дров и усугубить ситуацию? Нет, пусть менты разбираются, моя вина пока не видна. На том почти успокоился, лишь глубоко внутри периодически возникала тревога о неведомом покупателе и его действиях.
В интернете стал собирать сведения о Буте и его друге. Если о первом вообще ничего, то личность русского доктора Георга Олейникова была многократно описана в истории поместья Ала-Кирьола. Он жил в усадьбе покойной тёщи и выдвинулся в глазах местных обитателей, как талантливый ботаник и примерный фермер. Жил до трагического январского утра тридцать седьмого, когда провалился под лед и утонул. Я мысленно отметил, что Олейников подарил монету за два года до гибели. Тут всплывает имя Петра Олейникова - правнука Людвига Нобеля и внука Георга. То есть прямой потомок Нобелей, которому бумаги деда и егеря имеют прямое отношение.
Дальше выяснилось, что Петр Нобель-Олейников, ребёнком несколько лет провёл в Ала-Кирьола. А три года назад, побывал на земле предков, в нынешнем посёлке Ландышевка. Приглашение семидесятитрёхлетнего представителя дома Нобелей организовала местная администрация, визит подробно описан в местных газетах, даже фильм сняли. Вот, собственно, я и нашёл человека, которому мои находки должны быть интересны. По совести я обязан связаться с наследником знатной фамилии и передать документы. Теперь надо разыскать контакты. Я вышел через программу "почта-экстрактор" на кучу адресов с фамилией Peter Nobel-Oleinikoff. В итоге взял электронный ящик благотворительного фонда Нобелей в Стокгольме и пять первых из почты-экстрактора. Осталось составить "умное" обращение. Попыхтел, но получилось убедительно, корректно и без упоминаний главной интриги - золотой монеты.