— Это чтоб выловить те ткани, которые шли, шли, да и зашли в лабораторию?
— Точно.
— Но ведь это все равно, что найти иглу в стоге сена, не правда ли?
— Нет, несколько проще. Но в общем-то нелегко, — улыбнулся Султанов.
— Позвольте, Рауф, — возразил я. — Но почему вы решили, что ткани в лабораторию поступают только через текстильторг?
— Вообще-то они туда могли попасть и другими путями. Но главный канал, официальный — один: база текстильторга. Вот поэтому я и засел там на несколько дней.
— И нашли?
— Ну, а как бы вы думали? — улыбнулся Султанов.
— Судя по вашей улыбке — нашли. Ведь так?
— Да. Главная морока была в том, что на базе поначалу меня не поняли — чьи накладные мне нужны? Вот и проверял я документы главного универмага и даже накладные, по которым ткани отправляют в другие города. База-то огромная. А для себя я нашел в этих ворохах бумаг лишь один документик. Лаборатория почему-то получила на проверку качества импортную новую синтетическую ткань кримплен. Вам это слово что-нибудь говорит?
— Нет.
— Потому что вы не женщина. Кримплен очень удачно имитирует тонкие шерстяные ткани, а выпуклый узор на нем делает кримплен очень модным. Из него шьют нарядные платья — вечерние, театральные, словом, платья для торжественных случаев. Усвоили?
— Да. Но зачем надо проверять этот кримплен в лаборатории, если ткань уже прошла строгую проверку покупателей?
— Вот этот вопрос возник и у меня. И я задал его Федору Филипповичу Романовскому, заведующему базой. Мне показалось, что вопрос застал его врасплох. Он пробормотал что-то об эксперименте — вот, мол, решили проверить, так ли прочна эта зарубежная ткань, как наши. Так сказать, для сравнения. Тем более, подчеркнул Романовский, что ткань, отправленная в лабораторию, была бракованной. Здесь, на базе текстильторга, выборочно проверяется качество всех тканей. Нет ли среди них порванных, испачканных и так далее. Вот и выяснилось, что в двух тюках импортная ткань имеет производственный брак — спущенную петлю на рельефном рисунке. А эта спущенная петля, если ее проглядели на фабрике, будет повторяться через каждые два метра до конца куска.
Существует такой порядок: если база нашла дефект на импортной ткани, она должна отложить бракованную ткань и не реализовать ее, пока от фирмы, изготовившей ткань, не придет уценка. Фирма уценяет брак наполовину, иногда и на восемьдесят процентов.
Но когда я попросил на базе уценочный акт от фирмы, мне сказали, что он еще не получен. Тогда почему ткань уже передана в лабораторию, а часть ее по сниженной цене пущена в продажу в один из магазинов города? Накладную на отправку кримплена в магазин я тоже не нашел. Романовский спокойно сказал: «Акт от фирмы все равно придет». «Но вы, — сказал я, — ведь не знаете, на сколько будет уценена ткань». Романовский ответил, что знает это. Такой брак случался и прежде.
Допустим, Романовский угадал, на сколько процентов уценят ткань специалисты изготовившей ее фирмы. Но все равно нельзя было до получения акта пускать эту ткань в лабораторию и в продажу. Чем вызвана такая торопливость? «А у нас на базе, — сказал Романовский, — очень тесно. Все стеллажи тканями забиты. Вот и решили поскорее избавиться от бракованных тюков».
Хорошо. А сколько же ткани было отправлено в магазин? На этот вопрос Романовский ответил далеко не сразу. В накладных было проставлено: «8 тюков», «12 тюков». А сколько же метров составлял один тюк? Это можно было узнать из паспорта ткани, обязательно вкладываемого фабрикой в каждый тюк. Но, как уверял Романовский, при проверке тюки по нескольку раз отпечатывали и запечатывали и в результате паспорта утеряли.
Султанов вынул из кармана кителя пачку сигарет, достал одну сигарету, не спеша размял ее, закурил. И лишь выпустив дым после затяжки, продолжил свой рассказ.
— Потеря этих паспортов меня очень огорчила. Неспроста еще не забракованные фирмой ткани пускаются в ход и не случайно кто-то уничтожает паспорта. Теперь, чтобы узнать, сколько метров ткани входило в тот или другой тюк, надо запрашивать зарубежную фирму (на складе-то такой ткани больше не осталось). Но мне не хотелось докучать фирме своими вопросами. Надо было во всем разобраться на месте.