Вскочив в машину прежде Лукина и Колесова, Стернер с заметным английским акцентом сказал:
— Надеюсь, мы не затратим много времени... Я имею план того места. — Он вынул из бумажника расчерченный на квадраты лист бумаги.
Лукин увидел план дома с садом. Красным крестиком было помечено местонахождение клада.
Поехали. Вот и дом, когда-то принадлежащий купцу Суганову.
Трое мужчин вошли во двор, затем в сад. Старик в берете первым устремился в угол сада, где находилась старая кудрявая липа. Не щадя светло-коричневых брюк, Стернер опустился на колени и начал руками обследовать место. Затем он оглянулся на Лукина и Колесова и, обрадованно улыбнувшись, похлопал ладонью по земле.
— Здесь...
В сад пригласили дворника и его взрослого сына с лопатами. Лукин велел копать землю там, где укажет Стернер.
Уперев руки в бока, Стернер внимательно следил за работой землекопов. Когда яма достигла почти метровой глубины, лопата звякнула о железо. Стернер немедленно опустился на колени.
— Осторожно! — почти вскрикнул он.
Один из землекопов начал выбирать землю по краям ямы. Показался какой-то предмет. Металлическая крышка бидона или коробки.
— Вылезьте! — скомандовал Стернер.
Он спрыгнул в яму, торопливо отгреб землю от крышки, подсунул под нее пальцы и рывком поднял вверх. Это была крышка от большой жестяной коробки, в каких обычно хранятся леденцы. На черном грунте желтыми пятнышками светлели две золотые монеты.
— О! — воскликнул Стернер и продолжал разгребать землю, не жалея ни рук, ни перчаток. Потом он выскочил из ямы. Монеты положил в карман, а жестяную крышку продолжал держать в руках.
— Копать! Копать! — требовал Стернер, и все заметили, что руки его мелко дрожат.
Снова замелькали лопаты. Наверх полетели комья земли. Стернер курил одну сигарету за другой. Несколько раз обошел вокруг ямы. Наконец, один из землекопов выпрямился.
— Тут скоро сквозная дырка будет в Америку...
Уже всем, кроме Стернера, было ясно: клада нет. Жестяная крышка и две монеты под ней — лишь его остатки: следы поспешности или результат работы в полной темноте. Вероятно, при раскопке люди не заметили двух монет, оставшихся под крышкой.
Стернер некоторое время стоял, опершись спиной о ствол толстой липы. В конце концов и он понял: копать дальше бесполезно.
— Я хочу сейчас ехать в полицию, — сказал он.
— В милицию, — уточнил Лукин.
— Да, да, в милицию. Я буду делать заявление о краже. Я не уеду, пока не найду похитителя.
Лукин распорядился зарыть яму, все направились к машине.
— Мистер Стернер, покажите, пожалуйста, что вы нашли в яме, — попросил Лукин.
Стернер подал ему две золотые монеты царской чеканки. Каждая была достоинством в десять рублей. От долгого лежания в земле монеты потускнели.
Вернув монеты Стернеру, Лукин задумался.
Несомненно, Стернер имел верные сведения: клад действительно был зарыт под старой липой. Но кто его похитил? Когда?
Оставив огорченного Стернера в номере гостиницы, Лукин поехал к себе и доложил начальнику уголовного розыска о результатах раскопок. Тот пригласил нескольких опытных инспекторов и устроил короткое совещание.
Сомнений быть не могло: драгоценности купца Суганова хранились под деревом. Но вот задача — когда их выкопали? И кто мог знать о богатствах Суганова, зарытых в саду?
«Орешек» оказался крепким.
— Может быть, кое в чем нам поможет Стернер? — заметил Лукин. — Я сегодня поговорю с ним.
— Кстати, — сказал начальник уголовного розыска, — узнайте, что за предметы были спрятаны в земле. Может быть, не только деньги, но и какие-нибудь изделия, и даже с монограммами купца Суганова?
— Если это знает Стернер, буду знать и я, — сказал Лукин. — Хочу добавить: не было ли известно что-либо об этом кладе сотрудникам уголовного розыска тридцатых годов? Надо обратиться к нашим ветеранам.
— Неплохая мысль, — одобрил начальник. — И вот еще что: надо спросить соседей-старожилов, если таковые найдутся, о Суганове и его родственниках.
Чтобы обдумать предстоящий разговор с Уильямом Стернером, подполковник Михаил Лукин пошел в гостиницу пешком. Он шагал по людной улице не спеша и жалел, что не может сосредоточиться на тех вопросах, которые надо задавать Стернеру. В голову лезли другие мысли — о людях, навсегда покинувших родину, о тех, кто из Ильи превратился в Уильяма, из Ивана — в Жана, из Якова — в Якоба. Нет, впрочем, не все эмигранты меняют фамилии и имена. Это доступно только богатым: новое имя денег стоит. А многие и не хотят ничего менять, оставаясь с именем, каким его нарекли с рождения...