Сообщить о мятеже означало получить путь на свободу. Но это также означало гибель его команды. Участь бунтарей — трудиться в неволе до тех пор, пока долг Лиге не будет полностью выплачен. И никто из них больше никогда не взойдет на корабль. Даже в самой безнадежной ситуации ни один капитан не примет к себе в команду бывших мятежников.
Брокрин дал слово забыть о случившемся, но теперь, находясь в Барак-Зилфине под недобрыми взглядами поручителей, он был уверен: некоторые вроде Хоргарра сомневаются, что их капитан способен пойти ради своей команды на такие жертвы. Подтвердить их страхи и рассказать правду — что могло быть прагматичнее? Но, как заметил Мортримм, Брокрин принадлежал к идеалистам, а не к прагматикам. Он крепко держался за идею, что команда корабля как семья, где каждый пойдет на любой риск ради другого. Не для того он спасал их от демонов Хаоса, чтобы смотреть, как их судьбы растопчут ослепленные цифрами поручители.
Один из торговцев поднялся и пригладил перед мундира. Украшенные кольцами пальцы принялись перебирать драгоценные камни в бороде. Загримм, за свои темные делишки снискавший прозвище Златодер. Брокрин не удивился, что этот крохобор первым требует компенсацию.
— Невеселая картина получается из твоих сводок, капитан Брокрин, — произнес Загримм. — Объемы расходов вызывают беспокойство. Особенно с учетом твоего возвращения с пустыми трюмами.
Не успел Брокрин открыть рот, как Загримму ответил другой торговец, сидевший несколькими ярусами выше.
— У всех выдался неудачный сезон, — сказал он.
Его бороду скрывал золотой чехол, а глаза украшали тени из толченых сапфиров. Изо рта дуардина торчала громриловая трубка, ее чашу выковали эфирные кузнецы, а благодаря химическому огню она всегда оставалась горячей. Длинный плащ был лучшего покроя и застегивался на пуговицы из драконьего рога. А уж великолепием колец, обнимавших его пальцы, не мог похвастаться ни один другой торговец в зале гильдии.
— Я знаю, что сезон неудачный, Оррик, — ответил Загримм, стараясь, чтобы его голос звучал почтительно, несмотря на ощущаемое им раздражение. — Но даже самый неудачный сезон должен приносить не одну только убыль. — Он дотянулся до ближайшего логистикатора и выхватил медную страницу из его руки. — Ты видел счета. Наши вложения не оправдались.
Оррик медленно кивнул.
— Неудачный сезон, — повторил он, очевидно, не зная, чем еще подкрепить свой довод.
Некоторые из торговцев смотрели на него задумчиво, а то и разочарованно.
Но Загримму этого было недостаточно.
— У «Железного дракона» репутация охотника на неудачные сезоны, — заявил он. Торговец метнул взгляд в Брокрина и указал на капитана пальцем. — С тех самых пор, как ты наткнулся на это чудовище, Газула, ни разу твой корабль не вернулся с прибылью. Вложенные в него средства утекают, словно вода.
— Но ведь именно ты и предложил поддержать «Железного дракона», — напомнил Загримму третий торговец, — это ты сказал нам, что капитан Брокрин ввиду своего невезения согласен на меньший процент от общей прибыли.
— В те времена я все еще готов был поверить, что «Железный дракон» способен приносить доход и что все эти слова о проклятьях и невезении не более чем пустые слухи.
— Но подумайте вот о чем: «Железный дракон» — единственный корабль, который повстречался с Газулом и до сих пор бороздит небеса. Разве можно после такого говорить о невезении? — возразил Готрамм.
Его уверенный голос прозвенел на весь зал собраний. Однако торговцы, возмущенные дерзостью молодого капера, лишь нахмурили брови.
— Да, капитан Брокрин водил нас в места, в которые не заходил ни один корабль, — добавил Ворки, первый помощник капитана, чем вызвал еще большее неудовольствие торговцев.
— Это стратегия кэпа помогла нам победить двуглавого дракона, — присоединился одноглазый канонир Аррик. — Если бы не он, нас бы здесь не было. И корабля тоже бы не было.
Брокрин слушал, как рьяно команда стремилась защитить своего капитана, и сердце его переполняло тепло гордости. Однако он понимал: поддержка команды для поручителей — пустой звук.
Загримм пренебрежительно махнул рукой:
— Это не меняет сложившегося положения. Трюмы «Железного дракона» пусты, как пивные погреба Брюнруфа. На корабле нет ничего, что можно было бы зачесть в вашу долю, и преступно мало для тех, кто снарядил вашу экспедицию с целью окупить вложения.