Парень стряхнул в последний раз. Послышался треск закрываемой "молнии". В эту самую секунду на хилое плечо опустилась рука Рауля, придавившая пузырь вздувшейся заштопанной куртки.
— На белом, белом покрывале января, — душевно начал Крушило, — любимой имя жёлтым цветом написал…
— Общественная дружина по охране порядка, — спокойно, почти ласково продолжил Рауль и помахал перед лицом ошарашенного парня синими корочками с выдавленными на них золотыми буквами.
— Э… — не сообразил парень. — Чего?..
— "Полицию нравов" смотрел? — Рауль расплылся в улыбке, как улыбаются полицейские в американских боевиках.
Улыбка породила глупую надежду на светлое будущее, и парень радостно закивал.
— Мы — то же самое, но от отечественного производителя, — пальцы Рауля отогнулись и шлёпнули по плечу, а когда парень расслабился, сжались в жёсткие тиски.
Лицо парня скривилось от боли. Рауль не замечал чужих страданий. Он внимательно разглядывал пятно, словно к нему приложился сам Пикассо или Моне.
— По Зодиаку ты у нас, дружок, Водолей? — улыбка Рауля становилась всё добрее, всё ослепительнее.
— Не-е-е, — обиженно протянул парень. — Я — лев.
Улыбка Рауля на секунду стала недоверчивой, но потом снова засияла божественной благодатью:
— Значит, ты — водолей по натуре. А натура, гляжу, у тебя широченная.
Парень не спорил. Доказательства расплывались и по вертикали, и по горизонтали. Парень смущённо потел в полной неопределённости. Ириска видела, как он страстно пытался поверить, что будущее его светло и безоблачно.
Несмотря на омерзительность обстановки Ириске даже стало его жаль. За пределами этого вонючего подъезда мир был широк и бескраен. Мир блистал волшебными красками и фантастическими радугами. Душу радовал любой весенний ручей, любой летний луч, любой осенний лист, любая зимняя ночь, когда снег искрится миллиардами блёсток под прекрасным, но холодным светом огромной Луны…
Но этот мир не для таких, как ты, хмырь. Тебя сюда заходить не просили. С тобой снег тает, луч прячется за облаками, лист гниёт и крошится в мёртвую пыль, а ручей… Ручей, вот он, а рядом стоишь ты и надеешься, что тебе за это ничем не сойдётся. Но так не бывает, мальчик. Тем более, когда мы тебя уже нашли.
— Я… это… пойду, — проявил инициативу парень.
— Куда? — Рауля мягко подался вперёд, улыбка не сходила с губ, но что-то в выражении лица заставило парня дрогнуть.
— А… чего… — парень недоумевал, а Рауль не спешил.
Рауль предоставлял ему возможность построить одну за другой тысячи картин возможного будущего. Судя по жалкому лицу парня, картины получались не героические. Ириска ощупывала лицо взглядом, но, отвернувшись, тут же теряла его из памяти. Бледное было лицо, невыразительное, худое, измученное неудачной жизнью, изъеденное проблемами и комплексами. Сбежать, сбежать хотелось хозяину лица, да только в каждой из картин ловили его чужие безжалостные руки. Вот и не слушались ноги, превращаясь в два ватных комка в джинсовой обивке.
— Снимай куртку и вытирай, — бесстрастно сказал Крушило.
— Че-его? — протянул парень.
При виде очкарика на голову ниже его он на секунду обрёл бодрость духа и, видимо, позабыл о Рауле. Но Рауль не любил, когда о нём забывали. Пальцы сжались сильнее, и парень сник, но продолжал трепыхаться. Крушило ещё поиздевался бы, но на крыше его ждал Третий Министр. Поэтому Крушило ухмыльнулся и просто снял очки. Увидев стальные глаза, парень испугался по-настоящему. Ириска почти ощутила этот кисловатый запах чужого страха. Кисловатый и чуть смешанный с дерьмом.
— Не хочешь? — ласково спросил Рауль. — А почему не хочешь?
— Дак это… кожа ведь… типа, вонять будет.
— Точно, — кивнул Рауль, не переставая улыбаться.
Парень загрузился. С одной стороны ему явно сочувствовали, с другой издевались.
— А… это… по-другому…
— Что по-другому? — в голосе Рауля прорезались нотки заботливого папаши, не желающего наказывать сына, и всё же склоняющегося к мысли, что от неизбежного не уйти.
— По-другому никак?
— Почему никак? — Рауль делано удивился.
Теперь его вид говорил, что в мире есть тысячи, миллионы мест, куда рабочий человек может немедленно приложить свои трудолюбивые руки.
Парень осклабился. Ему казалось, что жизнь начала налаживаться.
— А чо надо-то?
— Да вот хотя бы на чердаке прибраться, — Рауль наморщил лоб. — Слабо?
— Не-е-е, — обрадовался парень. — Чё там, не курткой ведь, а?