— За что им премии дают? За голубизну?
— Никогда не говори «никогда».
— Нет, скажи «никогда», он теперь как продуктовая тележка, отныне и навсегда.
Я построю пандус к твоей жопе, и загоню туда игрушечный паровозик.
О! Кто пришел, а я-то думаю, че белки притихли?
Я уже пойду, пока твоя жена не вернулась. Плюс нельзя чтобы меня видели в компании с известными уголовниками.
— Как же ты объяснишь встречу с этим мерзким типом?
— Условия домашнего ареста позволяют мне выходить в магазин…за зеленью.
— Ох уж этот Верблюжий Нос, блин.
— Еще раз поднимет руку на мою племянницу, и я его на куски порву.
— Охренеть, Верблюжий Нос!
— Такого не выдумаешь!
— Че ты несешь? Я только что выдумал!
Вы не замечали, что только этот пидорас может курить под дождем со связанными за спиной руками? У него шнобель как естественный навес.
— Эти двое по ходу друг другу отсасывают.
— Что ты сказал?
— Всего хорошего!
Я подарил дочери машину, чтобы ткнуть ее носом в говно, а вы мне рассказываете, что я сделал что-то благородное.
Кармелла, я не осилю еще одно слезотечение до 5 утра! Просто не могу, не сегодня.
— Тони, если ты собираешься продолжать в том же духе — сделай себе вазэктомию.
— Что сделать? Я заставил ее провериться на СПИД, за кого ты меня принимаешь?
— Я попаду в ад, Ти…
— Никуда ты не попадешь, кроме как домой.
— Я был на той стороне, видел тоннель и свет, видел своего отца в аду.
— Да ну на хер!
— А вышибала сказал, что я тоже там буду, когда придет мое время
— Какой вышибала?
— Изумрудный дудочник, там наш ад. Это ирландский бар, в котором вечно, каждый день День Святого Патрика.
Хорошо, я изменяю, изменял, но удалять яйца не буду. Точка.
— Хочу задать вопрос.
— Ну?
— Тот вышибала, что отправил тебя обратно, у него на башке были рога?
— Э, нет. Здоровенный ирландский бандюк в старомодных шмотках.
— А у кого-нибудь из них были рога, или отростки вместо рогов, типа козлиных таких?
— Поли, блин, это в натуре был ад.
— А сколько надо пробыть в чистилище?
— Для всех по-разному: сложи все свои смертные грехи, умножь на пятьдесят, потом сложи легкие грехи и умножь на двадцать пять. Сложи все вместе и получишь свой срок. Я так понял, мне там надо оттянуть примерно шесть тысяч лет, прежде чем пустят в рай, а шесть тысяч это ничто в сравнении с вечностью, можно оттянуть стоя на голове.
С этим пациентом я живу в сказочной стране отсутствия морали, я не хочу судить, я хочу лечить, но теперь я осудила, я заняла позицию, черт, и мне страшно.
— И что мне делать?
— Все что можешь! Как с девкой, которую хочешь трахнуть. Сделай так, чтоб он тебя полюбил.
— Тони сказал, ты видел улыбающегося Иисуса, и он провел тебя, чтобы ты увиделся с отцом на небесах, а потом сказал, что твой час еще не настал.
— Я был в аду, Кармелла. Мой отец был в аду. И они сказали, что я попаду туда же, когда придет время. Может, это была чистилище, не знаю.
— Тогда тебе надо принять это событие как возможность раскаяться, изменить свое сердце, начать путь в озарении господнем, это божественный дар тебе, Кристофер.
— Сам папа не верит в презервативы, а ты хочешь, чтоб меня порезали, что за лицемерие?
— Тони, я думаю, в первую очередь о семье, вот и все.
— Все что здесь есть — божье творение, разве не грех уничтожать благой труд, который он совершил?
— Тебе видней, ты ведь этим на жизнь зарабатываешь!
— Ты стейки ешь?
— Это к чему?
— В Индии ты попал бы за это в ад.
— Я не в Индии, че мне переживать?
У богатого и бедняка годовщина свадьбы в один день. Ну и каждый год они встречаются на Мэддисон-авеню, когда покупают женам подарки. И бедный спрашивает богатого: «Ты че жене в этом году купил?» Тот отвечает: «Большое кольцо с бриллиантом и новый «Мерседес»». Бедный спрашивает: «А зачем оба сразу?» Богатый отвечает: «Если ей не понравится кольцо, может отвезти его обратно на «Мерседесе» и все равно будет довольна». Богатый спрашивает бедного: «А ты что своей подаришь?» Бедный отвечает: «Тапочки и фаллоимитатор». Богатый и говорит: «А почему тапочки и фаллоимитатор?» И бедный ему отвечает: «Если не понравятся тапочки, сможет пойти нахер».