Поезд мчал Кларенса к другому концу города, к началу трудового дня.
Он ведь умел работать. И хотел.
В это утро у желтых дверей фабрички толпились люди.
— Что такое? — испугался Кларенс.
— Фабрика закрывается, — сказали ему.
— Дайте мне пройти! — крикнул Кларенс.
— Некуда торопиться.
— Фабрика закрывается. — повторил сбоку человек с тонкими усами и лихорадочным румянцем на щеках.
— А мы? Дайте, я пройду!
— Иди. Может быть, мистер Спарк подарит тебе шляпу на прощание!
Мистер Спарк был хозяин. Кларенс умолк.
Если бы он умел скрывать! Он бродил весь день по городу, сидел у реки и вернулся домой в положенный час, но Джульетта только глянула на него и сразу спросила:
— Что случилось, Кларенс?
Кларенс улыбнулся:
— Ничего.
В черных глазах ее появились незнакомые, недобрые отблески смятенной догадки: он впервые говорил ей неправду. За едой мать рассказывала, сколько ей удалось сэкономить из тех денег, что дает Кларенс и присылает Айрин с Канкорда: пожалуй, они сумеют до холодов отремонтировать квартиру. Мать ничего не замечала.
Под утро Кларенс тихо позвал:
— Джульетта!
Он знал, что и для нее ночь на этот раз на отпустила сна, хотя Джульетта лежала без движения, как мертвая.
Она лежала на спине и смотрела, как светлеет потолок, который она выбелила несколько дней назад своими руками.
— Нет, Кларенс. — крикнула вдруг она. — Нет, нет!
— Хорошо, — сказал он.
Но ведь он не мог обманывать ее и дальше. И уйти на работу, которой у него больше не было. Да и сама Джульетта уже не могла обманывать себя. Он рассказал ей, что случилось.
— Поехала бы я лучше на Канкорд, — сказала она, — увидела бы хоть что-то...
Кларенс приподнялся на локте:
— Ты хотела увидеть?
— Нет, Кларенс, я хотела помочь тебе.
— Ты меня сейчас ненавидишь, как Рич.
— Неправда, Кларенс. Я думала о тебе, когда хотела поехать на Канкорд. Я так хочу помочь тебе! Я даже не думаю о нем...
— О ком?
— О нашем маленьком. Будущем малыше. Я забываю о нем. Только о тебе и о тебе...
— Прости меня.
Джульетта лежала все так же на спине и смотрела в потолок. Глаза ее наполнились слезами, как чашечки цветов наполняются дождем. Слезы перелились и побежали по щекам.
— За что? — спросила она. — За что тебя прощать, Кларенс? Ты ведь не виноват. Если бы у меня попросил прощения президент или хотя бы мистер Спарк...
Они встали поздно, как бездельники, и мать вторично разогрела завтрак. Теперь она не сказала ничего. А, может быть, она говорила, но он не слышал.
«Куда пойти?» — думал Кларенс.
Весь день он бродил по старым улицам и слышал старые слова, Его все время тянуло к дому. И, вернувшись, он увидел то, чего боялся.
Он увидел, как Джульетта уходила по узкому сумеречному тротуару. Она была уже далеко. Он узнал ее спину по красной блузке и юбке, купленной недавно.
Куда уходила Джульетта? Зачем уходила? В гости? В аптеку за покупками? К булочнику? Но он уже знал: она уходила совсем. Она уходила, чтобы помочь ему.
Может быть, отец увидел ее, когда она тайком пробиралась к Ричу за едой, и приказал ей вернуться. Ради маленького, о котором они забыли.
Вот она приостановилась вдалеке. Никак не перейдешь улицу. Разве в этом городе живут люди? Здесь живут машины. Их выпустили на свободу откуда-то, и они бегут, урча, словно хохочут, и чадят в глаза, одевая коричневыми облаками иглы высоких зданий.
Не надо спешить! Так, так, молодец, Джульетта! Но ей стоило подождать хоть немного еще... Он нашел бы превосходную работу и принес бы домой уйму денег. Он еще заработает их и тогда придет за Джульеттой.
Ты бредишь, Кларенс.
Как тень, он проводил Джульетту до Грэнич Вилэдж.
Он напился в портовом кабачке. Может быть, он заглянул туда для того, чтобы увидеть Ринальдо. Он ходил от столика к столику и рассказывал, как его прогнали с работы из гостиницы и что мистер Спарк закрыл фабрику.
— Это неинтересно, — отвечали ему.
Тогда он пробовал жаловаться, что от него ушла жена.
— Не надо было жениться, — советовали ему.
— Ах да, вы правы, — говорил Кларенс.
Иногда его угощали, иногда он брал рюмку без спроса и начинал рассказывать все сначала. Надо было заставить выслушать себя. Самое главное было в том, чтобы его выслушали.
Но никто не хотел слушать.
— Ты где будешь ночевать? — спросила его какая-то немолодая, подмалеванная блондинка голосом Джульетты.