Я поймала себя на том, что невольно восхищаюсь соседкой. Золотая виниловая куртка, да еще и леопардовое трико в обтяжку! А что за духи — их след до сих пор висел в воздухе, — тигриный мускус? А как получается, что эти канделябры не оттягивают ей мочки ушей? Я, тупица, тогда и не поняла, что у меня появился друг на всю жизнь.
Джейсон, со своей панковской прической, с ярко-фиолетовым ранцем, сплошь обклеенным стикерами рок-групп, был олицетворением Крутых. А Клео вскружила ему голову, он просто влюбился в нее, непосредственно, по-мальчишески.
— Это лучший в мире котенок, — заявил Джейсон, качая на руках черный комочек. — Какие вы счастливые!
Впервые за тысячи лет кто-то произнес слово «счастливый», говоря о нашей семье.
— Она любит друзей, — ответил Роб.
У меня по спине побежали мурашки. Роб помнит так называемое обещание Клео помочь ему завести новых друзей в школе. Да ведь это же ему просто приснилось.
— Можно, я после уроков зайду поиграть с ней? — спросил Джейсон.
— Конечно, приходи, — ответили мы хором.
Оставив Клео нежиться в солнечных лучах у Роба на кровати, мы направились к выходу. Рата, будто колесный пароход, шлепала за нами. На полдороге к зигзагу старая псина, похоже, выдохлась и уселась. Я немного подождала. Вроде чувствует себя нормально, по крайней мере, виляет хвостом, будто говоря: «Со мной все в порядке».
Подождав, пока Рата отдышится, мы снова начали карабкаться вверх по склону. Мальчишки с беспокойством смотрели, как собака плетется к машине. Вдруг, заметив, что на нее смотрят, Рата подобралась и, как молодая, ловко запрыгнула в кузов.
Школьные ворота были все такими же, и это казалось мне странным, если учесть, как сильно переменилась остальная жизнь. Этим воротам лет семьдесят, не меньше. Первые ребятишки, которые бежали через них в школу, давно состарились. Их тела лежат на кладбище или в домах престарелых. А ворота даже не заржавели. Несправедливость какая-то. Хотя, если бы я могла выбирать, все равно предпочла бы остаться человеком, с его ограниченным сроком горя и радости, а не воротами, хоть они и простоят здесь еще сто пятьдесят бесчувственных лет.
Дети пробегали мимо, тараторя, все еще вспоминая и пересказывая друг другу истории прошедших каникул. Гибель Сэма, конечно, обсуждалась на каждой кухне, за каждым столом. Как они отнесутся к Робу — окружат повышенным вниманием или, не зная, что сказать, оставят его в одиночестве? Я боролась с желанием бросить баранку и сопровождать его, быть рядом каждую секунду этого нелегкого дня.
Роб и Джейсон выбрались из машины.
— Я заеду в половине четвертого, договорились? — спросила я.
— Да ладно, — ответил Джейсон. — Мы сами дойдем до дому, ладно, Роб?
Роб сморщил нос на солнце, как Джейсон, и улыбнулся:
— Конечно, можем и пешком.
Пешком? Переходить через дорогу? У меня все внутри перевернулось при мысли, что Роб окажется на дороге один, выйдет из-под моей защитной тени. Но Джейсон и Джинни правы. Чем скорее Роб привыкнет к обычной жизни, может, заведет новых друзей, тем проще ему будет. Их совет был подан в самой действенной форме — в виде поступков, а не слов.
Рискуя, что Джейсон сочтет меня сумасшедшей, я нашла в сумке затрепанный листок со списком покупок и изобразила на обратной стороне подробный план дороги домой, точно указав все безопасные переходы. За пешеходным переходом у школы присматривали старшеклассники, они, надеюсь, внимательно следят за движением. Дальше по дорожке вдоль водостока, так им придется перейти только одну тихую улочку, а потом — оживленная трасса, на которой погиб Сэм. Им не следует перебегать ее у автобусной остановки, надо пройти подальше, до перехода-зебры, около бакалейной лавки Денниса и нового кафе. Вложив листок Робу в руку, я заставила его пообещать, что он не ступит на мостовую, пока не убедится, что рядом нет ни одной машины.
— И не забудь, если захочешь уйти домой пораньше, пусть учитель мне позвонит, — повторяла я, а в голосе слышались унылые нотки неуемной, удушающей материнской любви.
Но Роб уже не слушал, он был на полпути к воротам школы, смеясь каким-то словам Джейсона. Джейсон, который вприпрыжку шел рядом с Робом, обернулся и помахал мне, а потом положил руку Робу на плечо.