Антоний умер как раз в тот момент, когда у гробницы появился посланец Октавиана.
Глава XII
Аспид
Узнав о смерти Антония, Октавиан пролил приличествующую случаю слезу. Попутно он прочитал друзьям отрывки из своей переписки с Антонием, «чтобы они убедились, — по словам Плутарха, — как дружелюбно и справедливо писал он и с какою грубостью, с каким высокомерием всегда отвечал Антоний» [64]. Поспособствовав таким образом утверждению своего доброго имени в глазах современников и потомков, Октавиан отправил к Клеопатре для переговоров Прокулея, того самого, что прибыл к подножию гробницы в минуту смерти Антония. Он велел своему посланцу доставить Клеопатру живой, чтобы ее можно было провести в триумфальном шествии в Риме.
Любопытно, что Антоний успел перед смертью дать Клеопатре совет довериться Прокулею. Но Антоний сделал это напрасно, а Октавиан слишком понадеялся на красноречие своего посланца. Клеопатра отказалась впустить его в гробницу. Прокулей ограничился переговорами, прославляя доброту и милосердие Октавиана и не скупясь на обещания.
В этих трагических переговорах Клеопатра не требовала ничего для себя лично. Она просила лишь ручательства, что египетский трон перейдет по наследству к ее детям. В душе Клеопатры, надо полагать, произошел перелом. Весной она еще могла, мечтая о власти, цепляться за Цезариона, вступавшего в пору зрелости. Но сейчас она помышляла лишь о будущем династии. Себя она в расчет не принимала. Единственный козырь в переговорах с Октавианом — это возможность распорядиться собственной жизнью по своему усмотрению. Однако Октавиан стремился лишить ее этого преимущества. Он посылает следом другого приближенного, Галла, который тоже вступает в переговоры, тоже не скупится на обещания и вовлекает Клеопатру в дискуссию, в то время как Про-кулей приставляет лестницу с противоположной стороны усыпальницы, где находится то самое окно, через которое царица и ее служанки втянули наверх умирающего Антония. Хитрость удается. Прокулей врывается в комнату Клеопатры и успевает выхватить у нее из рук кинжал, которым она пыталась заколоться.
— Клеопатра, — взывает он к ней, — ты поступаешь так не только во вред себе, но и во вред Цезарю, ты лишаешь его возможности явить великую доброту в милость и даешь оружие в руки хулителям этого великодушнейшего и добрейшего из всех властителей, будто он безжалостный зверь, которому следует отказать в доверии.
Последующие события дадут всему свою оценку. Возможно, Прокулей верил в то, что говорил, возможно, в присутствии других римлян ему не оставалось ничего иного, как выполнять доверенные ему наказы. На всякий случай он без лишних церемоний удостоверился, не прячет ли она яд в складках одежды. Впрочем, Октавиан не замедлил дать царице первое доказательство своего великодушия, дозволив ей распоряжаться на похоронах Антония, хотя многие цари, властители и военачальники домогались этой чести; Клеопатра получила возможность сделать все по своему усмотрению.
Когда погребение совершилось, она решила умереть. Еще в момент смерти Антония она, как мы помним, в приступе отчаянья разодрала ногтями грудь, и теперь раны воспалились и объявилась сильная горячка. Посовещавшись со своим врачом Олимпом, Клеопатра решила под предлогом ограничений в пище, предписанных ей в связи с болезнью, уморить себя голодом.
Узница, она была теперь никто, она ничего из себя не представляла. Она заранее позаботилась, чтоб Цезариона отослали в Беренику — город, основанный ее пращуром на берегу Красного моря. Там он либо дождется, когда Октавиан вернет ему трон, либо, при неблагоприятных обстоятельствах, отправится морем в Индию в надежде на лучшие времена. Так он по крайней мере сохранит жизнь. Остальные дети пребывали во дворце под надзором воспитателей. Тут Клеопатра была бессильна. Возможно, Октавиан в ближайшее время повелит солдатам убить их, как он это уже сделал с Антиллом, старшим сыном Антония и Фульвии. Теперь ничто от нее не зависит. В прошлом она достигла таких высот, какие до сих пор женщине были недоступны. Одна из дочерей властителя вассального царства, она стала царицей, более того, царицей царей. Она бросила вызов Риму и восстановила Великий Египет предков, превратила Александрию в столицу мира. Ей не удалось оторвать Антония от Рима, и он потерпел неудачу. Ну а если бы Антоний победил, что тоже вполне могло случиться, разве можно было бы тогда исключить, что римляне не убили бы его, как они убили Юлия Цезаря? Он не мог быть в одно и то же время и повелителем Рима и супругом Клеопатры. Значит…