Такой план вчера разработали! Тонкий план. Собирались подловить гада втроем: я, Алекс и Жаров. Договорились прийти пораньше и встретить Душмана перед уроками: он один будет и помощи ему ждать неоткуда! Думали, по полу его размажем, затем ботинки об него вытрем, размечтались… А план взял и не удался — всегда так с хорошими планами.
Может, в самом деле нажаловаться? Многие вчера об этом твердили, и вообще любой бы на моем месте сразу побежал по учителям… Ладно, сам справлюсь. Наплачется еще Душман у меня.
Только бы он часы не успел загнать. Мои часы…
3
…“Мои часы,— продолжал думать Саша Токарев.— Мои часы…” Эти слова завертелись в голове, не давая спокойно лежать, как того требовала медсестра. Ему было жалко — и себя, и вещь. Просто-таки хотелось заплакать. И еще было страшно обидно.
Какая-то сила зарождалась в нем. Какая-то сила непреодолимо сковывала его тело. Саша пытался сопротивляться, но сила рывком подняла с кровати, заставила согнуться, прижала голову мальчика к коленям. Он не успел ни удивиться, ни испугаться. Что-то подсказало ему: “Прыгай”. Он сделал усилие, пытаясь прыгнуть, и тут же почувствовал, что оказался в клетке. Теперь перед глазами была только кожаная обивка топчана. Послышался голос медсестры: “Ты из шестого “а” или “б”?”
Он попробовал ответить, но не сумел. А потом услышал шаги и удивленный возглас: “Ты где?”
Медсестра Сашу Токарева не замечала! Она проговорила:
— В окно сбежал, что ли? Закрыто…
Саша напрягся, пытаясь посмотреть вбок. Поле зрения медленно сместилось. Женщина стояла рядом, взгляд ее, бессмысленно блуждавший по комнате, вдруг устремился прямо на него.
— Телевизор…— сказала медсестра растерянно.— Кто принес телевизор?
Затем резко крутанулась и выскочила вон, хлопнув дверью.
Тут Саша наконец испугался. Теперь он точно знал, что не спит. Однако происходящее поразительно напоминало сон, который приснился ему утром. Несколько мгновений он паниковал, а потом вспомнил, что во сне ему удалось все-таки вырваться из клетки — после того как рванулся изо всех сил. И он судорожно рванулся. Ощущение было таким, как на американских горах,— знаете, когда в груди становится пусто, а внутренности куда-то проваливаются. Саша распрямился, больно стукнувшись затылком об изголовье топчана. И остался лежать.
Колотилось сердце, мысли мельтешили, как мелюзга на перемене. Точнее, мыслей в помине не было. Были только остатки страха, вытесняемые двумя чрезвычайно острыми желаниями. Первое желание — найти источник бодрости. Сашин взгляд немедленно впился в электрическую розетку на противоположной стене комнаты — ага, с этим в порядке. Второе — отыскать источник мудрости. “Антенна, где же здесь антенна?”— встревожился Саша. В процедурной указанного источника явно не было, и он испытал внезапный приступ дурноты.
Неестественные для мальчика желания. Саша Токарев спустил ноги с топчана и осознал: он делает что-то не то. Что-то нечеловеческое.
Скрипнула дверь.
— Саня, ты здесь? — глухо спросил Алекс.— Ну как?
— Сека! — прошипел Петя Жаров.— Идут! Друзья исчезли, будто не было их.
В медпункт вошли две женщины.
— Этот? — раздраженно воскликнула директриса.— Что вы мне голову морочи…— Она вдруг осеклась. Очевидно, присутствие мальчика напомнило ей основы педагогики.
— Ой,— только и смогла сказать медсестра. Директриса бросила на Сашу прокурорский взгляд.
С кем дрался? — спросила напрямик. Тот, криво улыбнувшись, выдавил:
— Дорогие товарищи, многие из вас…— он запнулся, будто прислушиваясь к чему-то,— еще отдыхают перед началом трудового дня, поэтому не забудьте уменьшить громкость ваших телеприемников…— Саша жалобно посмотрел на директрису,— то есть вашего передатчика…
Лицо директрисы обвисло, на секунду стало очень глупым. Потом хищно заострилось.
Фамилия? — профессионально спросила она.
— Ток… — Саша запнулся. Он хотел сказать “Токарев”.
Но первые буквы его фамилии неожиданно увязались с напряжением электрического тока в сети, которое, как ему показалось, упало в данный момент. Он спохватился. Мозг вдруг пронзило ужасное предположение: не уменьшился ли размер по вертикали?! Саша обхватил голову руками и попытался удержать расползающееся изображение. Даже вскрикнул:
— Пожалуйста, подкрутите ручку! Ну пожалуйста! Вот теперь для директрисы все было ясно. Мальчик учинил драку, а сейчас отвратительно дерзит, да еще корчит рожи. Надо было срочно наказывать ребенка. Директриса с ходу написала в дневнике распоясавшегося Токарева замечание о его безобразном поведении, а уходя, распорядилась направить ученика в районный травмпункт — “во избежание”. И, пристыдив пионера взглядом, покинула помещение