И все же пути назад у меня не было. Покинуть команду Нильса я мог только двумя способами — этим и еще одним, менее муторным, но не особо приятным. В гробу.
— Надеюсь, у них все будет под контролем? Без случайных смертей? — Опомнился я, прикинув, чем обычно заканчиваются эти бандитские стычки.
В силах этих ребят превратить родную колонию Лилит в руины.
Нильс посмотрел на меня, как на надоевшую муху:
— Если это для тебя так важно, то проконтролируй сам. Я не запрещаю.
Глава 18
Най пнул камешек, что валялся под ногами, и тот с хрустом отлетел в аккуратно подстриженный куст. Больше сорвать злость было не на чем, и он сунул дрожащие руки в карманы, чтобы продолжить свой путь к воротам особняка прежним судорожным шагом.
Ночная прохлада ничуть не остудила его пылающее лицо и толком не привела в чувство — Най по-прежнему готов был наброситься на Коллиса и за шкирку вытащить Лоренту из этого логова одержимых фанатиков.
“Забудь про нее. Она сделала свой выбор” — каждую минуту напоминал себе ученый. Помогало не слишком хорошо…
Признаться, в этом стремлении подставиться ради спасения откровенно легкомысленного и неблагоразумного человека он не узнавал самого себя — обычно дела подобных людей были Наю по боку, он не видел ни смысла, ни пользы в попытках уберечь их от ошибок. Чем же тогда отличалась ситуация с Лорентой?
Тем, что она каким-то неподдающимся осмысленному анализу образом успела стать ему небезразличной…
Это было глупое, иррациональное чувство, не похожее ни на что из того, что ему доводилось испытывать прежде. Интерес, злость, волнение, возбуждение — оказывается, до этого он понятия не имел, что все это возможно чувствовать одновременно. Теперь же Наю казалось, что весь этот клубок эмоций под чистую вытеснил его мысли, позволив ему безбожно отупеть. Хуже было только то, что сколько бы он не пытался, избавиться от этого ощущения не удавалось.
Он никогда не курил, но сейчас с удовольствием бы начал.
Най еще не успел отойти от особняка настолько далеко, чтобы ничего не слышать, и звуки бушующего приема догоняли его. Поначалу это была всего-навсего музыка, но когда она сменилась криком, молодой человек неосознанно замер посреди двора и прислушался.
— Вышвыриваете меня!? Давайте! Не хотят ваши хозяева слышать правду! — Вовсю вопил хрипловатый мужской голос, заглушить который не могли даже звуки оркестра.
Обернувшись, Най увидел как парочка амбалов спускает с лестницы особняка прилично одетого, но растрепанного немолодого мужчину, судя по движениям пребывающего в откровенном подпитии.
— Ничего, они все равно узнают! — Чуть тише отчеканил мужчина, а потом, обернувшись за особняк и вытянув голову, прокричал в распахнутые двери, — У них ничего нет! Никакой Клетки!
И тут Ная словно ударили по голове пыльным мешком. Конечно, он прекрасно понимал, что существование Клетки и ее пребывание на этой колонии не было ни для кого тайной, но так открыто распространяться о ней…
Впрочем, мужчина был пьян. Это все объясняло.
— Они дурят вас, а сами делают свое дело! — Охранники тащили дебошира дальше, а он продолжал вырываться и орать, — Чем больше вас, дураков, тем им лучше..!
Най хотел уйти. Судьба незнакомца его совершенно не волновала, но вот сказанное им…
Какое еще дело? Что вообще несет этот человек?
И что, если он и вправду знает что-то, что меценат и почтенный сын хотели бы скрыть?
Конечно, все эти догадки были притянуты за уши. Как бы то ни было, Най по-прежнему оставался ученым и верил только подтвержденным фактам. И все же грош цена ему как исследователю, если он даст ускользнуть этой гипотезе и не проверит ее.
Не сводя глаз с охранников, Най двинулся к воротам, и, обогнув широкую колонну, замер в ее тени, прислонившись спиной к гладкому мрамору. Дело осталось за малым — дождаться, когда амбалы выведут дебошира с территории Коллиса и освободят его от своего общества.
Они не заставили себя ждать — меньше чем через минуту мужчину буквально вышвырнули на тротуар, чуть не свалив его с ног, и бедолага, отряхнувшись, поплелся через дорогу, что-то бормоча себе под нос.
Най огляделся по сторонам и двинулся за ним. Благо, нагнать пьяного — задача несравнимо легче прочих.
— Господин! — Окликнул он дебошира, — Не позволите ли угостить вас? Вижу, вам тоже не нашлось места в доме господина мецената…
Незнакомец повернулся и придирчиво изучил Ная с ног до головы — насколько это возможно было сделать под светом уличного фонаря. Сам он оказался высоким, хорошо сложенным господином лет шестидесяти с пышной седой шевелюрой и аккуратно подстриженной бородой. Никакого намека на маргинальный образ жизни в его облике Най не приметил — значит, сегодняшняя выходка для него событие единичное. А вот что послужило ее причиной — это как раз предстояло узнать.