Я не исключал и того, что моя любовь к этому месту вызвана еще и тем фактом, что именно здесь судьба — а точнее, бумажная путаница — свела меня с Лилит. В одном из этих кабинетов, скрытых за изогнутыми полукруглыми стеклами, что всегда напоминали мне глаза насекомых, я бубнил ругательства и потирал руками заспанные глаза, пока самая красивая блондинка из всех, что я видел, доказывала своему начальнику, что “эта небритая кепка” разнесет здесь все, если не переделать накладную в ближайшее время.
В тот день я выбросил свою засаленную кепку и стал исправно бриться.
И теперь все это Скотти Болд приказывал сравнять с землей.
— Подождите, — Рассудительно заговорил я, — Такое необдуманное решение… может иметь серьезные последствия.
Разрушение крупнейшего порта в системе — это же уму непостижимо! Не говоря уже о том, какой ущерб это причинит городу… Тут уж точно не обойдется без случайных смертей.
— А это уже не твоего ума дело, — Огрызнулся Скотти.
Я чувствовал, как меня загоняют в угол. По-хорошему, можно было отыскать еще с десяток аргументов, способных убедить здравомыслящего человека в нецелесообразности этой затеи — но Болд здравомыслящим не был.
— Снижайся и готовься сбрасывать бомбы, — Приказ прозвучал ближе, чем прежде. Я повернул голову и увидел, что Скотти стоит за моей спиной.
— Бомбардировка — крайняя мера, — Я понимал, что проигрываю, но сдаться почему-то не мог, — Неужели ситуация настолько безвыходная?
— Покажи шакалам слабость, и они вцепятся в глотку, — Сквозь стиснутые зубы прошипел Болд.
Меня его бандитская философия не впечатлила.
— Это не слабость, — Я повернулся к нему, — Это здравомыслие. Ни к чему наказывать город из-за кучки бандитов.
— Значит, сделай так, чтобы город не пострадал.
Пререкаться дальше не было смысла — Скотти не волновало, что это невозможно. Обломки Колеса в любом случае упадут вниз, на жилые кварталы. И это не говоря о запасах топлива в хранилищах порта — если взрыв доберется до них, то пожар — самое меньшее, на что можно надеяться. Это понял бы даже последний дурак.
Скотти дураком не был. Он был убийцей.
— В самом Колесе тоже могут быть посторонние. Сотрудники порта, члены экипажей… — Нашелся я.
— Если у них есть хоть капля мозгов, то они уже давно унесли оттуда ноги.
Конечно, в этом была доля истины. Но, в отличие от Скотти, я видел и другой расклад — что, если выходы забаррикадированы? Что, если Колесо, захваченное бандитами, стало смертельной ловушкой для людей, не имеющих к мафиозным разборкам никакого отношения? Что, если “Астероидные псы” взяли заложников?
— Снижайся, — С нажимом повторил Болд.
Вспомнив о том, что справа от меня восседает в кресле медведеобразный Янек, я передумал испытывать терпение Скотти, и без того подорванное моими попытками его вразумить.
Последнее дело обещало здорово замарать мне руки. Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать — Нильс не мог не подбросить мне козу на прощание…
Я выровнял челнок и медленно повел его вниз. Если мне и вправду не хотелось разнести полгорода, проворачивать маневр придется с ювелирной точностью. Я сделал себе имя на подобных выкрутасах, но сейчас руки как назло затряслись, а ощущение смутной тревоги заставило в очередной раз унизиться перед такой мразью, как Болд:
— Скотти, один вопрос. Твои парни не видели там начальника порта?
Наивно было думать, что бандит ответит честно, но собственноручно оставить Лилит без отца я не мог. Да и чем-чем, а лживостью Болд никогда не славился.
— Этого труса? — Хмыкнул Скотти, — Он не высунул носа из дома, даже когда мы вели с “Псами” мирные переговоры!
Говоря по правде, те “мирные переговоры” мало чем отличались от сегодняшней стычки — если не брать в расчет предстоящую бомбардировку — но в том, что отец Лилит и вправду не отличается смелостью, Болд был прав.
Я ни слова не сказал Лилит о том, куда направляюсь. Она приняла просьбу Нильса о последнем деле на удивление спокойно и отпустила меня почти что с радостью.
— Прошу, перепроверь. Это очень важно, — Я снизил скорость и приготовил бомбу — самую маломощную из всех — к сбросу.