Этот человек взаправду был тем, за кого Най собирался себя выдавать ради прикрытия. Каторжанин с Шестого кольца — самой жуткой тюрьмы Нео-солнечной системы.
Говорят, что сбежать оттуда удается лишь единицам — но вернуться с Шестого кольца иным способом попросту невозможно. Голод, болезни, рабский труд в рудниках и жестокость надзирателей работают почти безотказно, и если заключенный смог протянуть в этом аду год, то его уже можно назвать счастливчиком. А если уж у него получилось сбежать, то он с большой вероятностью продал душу дьяволу…
И сейчас Най собирался поставить на карту все, что у него было.
— Тот же, кто и ты, — Он ретиво тряхнул головой, и капли воды с волос разлетелись во все стороны.
Разум его судорожно перебирал варианты лжи. Шестое кольцо — целый комплекс колоний, этот тип чисто физически не может знать их все, а значит, уповая на удачу, Най может нести любую мало-мальски правдоподобную околесицу. При должном везении он, возможно, даже сможет выжить и узнать, что нужно от него этому человеку.
Вот только везение и Най — вещи максимально далекие друг от друга. Он еще толком ничего не сказал, а в лицо ему уже прилетел костлявый и твердый, как камень, кулак. В глазах на секунду померкло, и ученый тряхнул головой, чтобы вернуть зрению хоть какое-то подобие ясности. Его похититель тем временем продолжил:
— Не ври мне! — Он схватил Ная за лицо и повернул к себе, — Еще раз — кто ты такой!?
Най понятия не имел, чем может быть обусловлен внезапный интерес беглого каторжанина к его персоне. В голову полезли самые разные догадки — от принадлежности к ячейке Бастарда с выходящей из этого слежкой за их экспедицией до того расклада, при котором этот парень мог быть простым головорезом, желающим “поболтать” с жертвой из-за проблем с головой.
Как бы то ни было, Най не имел права выдавать правду. Вряд ли сейчас на всей колонии можно было найти человека, более готового к смерти — пусть и не к такой — поэтому он решил встретить ее, как мужчина.
— Беглый смертник, — Выдохнул ученый, чувствуя, как во рту скапливается кровь, — С Шестого Кольца.
— С такой чистенькой рожей!? — Пальцы на челюсти Ная сжались еще сильнее, — За идиота меня держишь!?
Лицо в месте удара потихоньку начинало неметь. Сквозь пелену слез Най посмотрел на багровый шрам своего мучителя и выдал первое, что пришло в голову:
— Не у всех есть привычка лезть на рожон.
Пальцы резко разжались, и ученому пришлось сделать усилие, чтобы его тяжелая голова не упала на грудь.
— И за что же тебя взяли? — Ухмыльнулся каторжанин, почесав заросший щетиной подбородок.
Най прекрасно понимал, что при всем желании не сможет произвести впечатление отъявленного преступника — тем более, на “собратьев по несчастью”. Сейчас бы ему ой-как пригодились юридические знания Лоренты, но в их отсутствие ученый не придумал ничего лучше, чем сказать:
— Подстрекательство к мятежу.
“Прикинусь писателем или журналистом, — решил он, — Хотя бы уровнем образования буду соответствовать”.
— И на каком булыжнике ты чалился?
Най ожидал подобного вопроса, но это вовсе не значило, что он придумал на него ответ. Выдать что-то внятное и при этом не расколоться, когда ты понятия не имеешь, как устроена вся система этих чертовых тюрем — та еще задачка.
— По-моему, мы теряем время, — Из дальнего угла раздался приглушенный голос. Темнота мешала разглядеть что-то, кроме сидячей позы говорящего, но спустя мгновение он, словно подслушав мысли Ная, медленно поднялся на ноги и подошел ближе, болезненно волоча за собой ногу.
С виду он был в точности такой же, как его дружок — иссушенный до состояния живого скелета, неопределенного возраста, с едва начавшими отрастать волосами. Разве что шрамов на роже Най не приметил…
Очевидно, эти двое сбежали совсем недавно и еще не успели притереться к образу жизни обычных людей. Или вовсе не желали этого…
— Идиоту ясно, что он врет, — Хромой говорил гораздо спокойнее, но голос у него напоминал скрип сломанных колес, — Интересно, кого ты надеялся обмануть с такой мордашкой?
На корточки он не присел — очевидно, из-за ноги — но так настойчиво вперился в Ная взглядом, что тот поежился.
Спустя секунду носок ботинка врезался ему в живот — ученый скорчился от боли и застонал, но передышки ему не дали. Похититель в шрамах схватил его за волосы и поднял на колени:
— Я буду тебя бить, пока не услышу правду.
Най соображал все хуже. Он даже не сразу заметил, что из глаз у него брызнули слезы — конечно же, в таком слабаке никто никогда не заподозрит прожженного уголовника и беглого каторжника.