Онемевшей рукой Най утер губы и рухнул обратно на подушку. Остекленевшие глаза с полопавшимися сосудами, как ни странно, не закрывались.
— Най, ты меня слышишь? — Лорента осторожно приблизилась к нему, избегая наступить на лужу блевотины на полу.
Она попробовала поднести к его губам стакан, и Най, к ее удивлению, все-таки сделал пару глотков. А потом хриплым, напрочь сорванным голосом сказал:
— Я хочу, чтобы ты ушла.
— Что за глупости? — Лорента вернула стакан на место, — Ты болен, и тебе нужна помощь…
— Я не просто болен. Я умираю. И я не хочу это делать у тебя на глазах. Не хочу, чтобы ты видела, во что я превратился.
Эти слова выжали из него все соки. Най закрыл глаза и отвернул голову в сторону.
— А я хочу, чтобы ты боролся, — Растерянно бросила Лорента, — Так сделай одолжение — выполни мое желание!
Она думала, что он проигнорирует эти слова, но упрекающий тон встряхнет кого угодно — даже “умирающего”. Вот и Най открыл глаза и безошибочно уткнулся взглядом в ее лицо.
— Боролся? — Дернул бровью он, — Зачем? Ради чего? Клетка у Чарли — нам ее не достать. Снадобье сделало только хуже…
— Ты этого не знаешь, — Девушка сложила руки на груди, — Может, это побочный эффект? А Клетка… Вэйл что-нибудь придумает. Этот Алмаз… он же не механизм в конце концов…
— Хватит, прошу тебя, — Най закрыл глаза, — Уходи. Оставь меня в покое.
Еще никогда Лорента не была так тверда в своем решении. Сжав руки в кулаки, она уселась на стул и уставилась на ученого, выжидая, когда он снова откроет глаза. И он открыл — после чего она заговорила:
— Есть еще кое-что. Если всех предыдущих причин тебе мало.
Это было сродни безумию — как если бы она вдруг решилась прыгнуть под экипаж, запряженный тройкой лошадей. Лорента резко и быстро подалась вперед и коснулась его потрескавшихся, пересохших горячих губ своими. Их поцелуй на балконе Коллиса был глубже, слаще, пленительней — но он был ложью, частью игры, пусть даже они оба не поняли, был ли он необходимостью. А этот… был чистой правдой, самым весомым аргументом, который она только могла ему предложить.
Она отстранилась быстро, но этого хватило, чтобы донести мысль до его глупой, упрямой башки.
— Если не хочешь бороться ради себя, сделай это ради меня, — Она закинула ногу на ногу и манерно поджала губы.
Най умудрился покраснеть даже несмотря на то, что цвет его лица давным-давно перестал располагать к намеку на румянец.
— Если это шутка, то неудачная, — Смущенно выдохнул он.
— В шутку я бы не стала целовать человека, от которого несет блевотиной, — Усмехнулась девушка, — Так что не заставляй меня жалеть об этом.
В какой-то момент Вэйл понял, что попросту устал проклинать весь белый свет. Вся их экспедиция шла по бороде, но волновало это, похоже его одного — Най готовился страдальчески помереть в жутких муках, в то время как Лорента не отходила от него ни на шаг, пытаясь оттянуть это неизбежное событие.
И только Вэйл гробил топливо и собственное время на поиски этого треклятого “Алмаза” или хоть каких-то следов пребывания Чарли.
Корабль — не иголка в стоге сена, его не спрячешь и не замаскируешь под старую телегу, но от Чарли и его аппарата можно было ожидать чего угодно. Судно, получившее от пилота его знаменитое прозвище в качестве названия, было почти так же неуловимо, как его хозяин — как-никак, за “Алмазом” много лет держался статус одной из самых шустрых и мощных машин в системе. Говорят, Чарли сконструировал и собрал его сам в соответствии со своими представлениями об идеальном корабле.
На первый взгляд, это должно было помочь Вэйлу, ведь “Алмаз” своим не обтекаемым, а граненым, как настоящий драгоценный камень, корпусом не похож ни на один другой аппарат, но пилот глубоко сомневался, что Чарли станет светиться, работая на Бастарда. Это ведь глупо — тащить столь важный груз на таком приметном корабле. Вот и выходило, что вместо “Алмаза” он мог загрузиться на любую развалюху, лишь бы слиться с толпой отбывающих с колонии кораблей.
Чарли мог вылететь в любой момент — и “Атлантика” ни за что бы не уловила ни один из его сигналов, даже с такой мощной радиолокацией, какая на ней стояла. А потому с каждым часом вероятность обнаружить его здесь или в межколониальном пространстве становилась все меньше. Время шло, а Вэйл никак не мог придумать плана лучше, чем просто кружить над городом.