“Главное, чтобы снадобье не решило, что это мой нормальный облик” — с усмешкой подумал он.
Лорента застала его в не самом презентабельном виде — как раз в тот момент, когда Най копался в чемодане в поисках чистой рубашки. Впрочем, после увиденного за последние два дня ее вряд ли могло что-то смутить.
— Ох, ты рано, — От неожиданности он смял рубашку в руках, — Уже выспалась?
Тот безумный поцелуй и все, что было сказано после него, не выходило из головы ни на минуту. Конечно, Най не был настолько наивен, чтобы не допускать возможности, что Лорента попросту солгала, чтобы придать ему сил и не позволить опустить руки — но если она говорила правду…
Лучше уж думать о его болезни и о том, что она, возможно, наконец-то в прошлом.
— Более чем, — Девушка прильнула спиной к дверному косяку. Судя по мятой прическе, она действительно оторвала голову от подушки совсем недавно, — А ты снова стал собой?
Най замешкался.
— Я про одежду, — Она кивком указала на несчастную рубашку, — И про лицо. Ты правильно побрился — щетина тебе не идет.
— Тут брейся — не брейся, а лучше все равно не станет, — Най пожал плечами и судорожно натянул рубашку. На флирт у него сейчас совершенно не было сил. И мозгов, что в этом ремесле тоже немаловажный инструмент.
— Станет, — Заверила Лорента, — Со временем. Не все сразу.
Он и сам хотел бы в это верить. Как хотел бы верить в то, что она сказала правду…
— Пойдем завтракать, — Предложила девушка, — А то скоро я тоже начну шутить, как Вэйл.
— Вам обоим давно пора понять, что эти глупости меня не задевают, — Сообщил Най, — Так что шути, сколько влезет. Но от завтрака я отказываться не планировал.
В кухонном отсеке вовсю околачивался Вэйл. В этом не было ничего необычного — гораздо удивительнее было то, что при виде Ная и Лоренты он не скривился и не ушел.
— Давай-давай, пошути что-нибудь, разряди обстановку, — Попросил Най, прислонившись к дверному косяку, пока Лорента протолкнулась к шкафам с едой и поставила чайник.
— А ты, я вижу, совсем живчик, — Фыркнул пилот, — Скажи, Лапуля постаралась?
— Да пошел ты! — Бросила Лорента.
— Прекращай это, Вэйл, — Поморщился Най, — Лорента рассказала мне, что ты участвовал в гонке и почти победил. Я не думал, что ты станешь… Спасибо.
— А она не сказала тебе, что я предлагал добить тебя, когда ты был в отрубе? Это тоже было, — Вэйл отхлебнул из стакана и хотел было выйти, но Най на свой страх и риск заслонил ему дорогу.
Вряд ли он стал бы говорить Вэйлу подобные вещи, не услышь он что-то подобное от Виктора с Кейном. Най не пытался их оправдывать, но он прекрасно понимал, что судить их он также не вправе, пока не знает всей картины. Быть может, Бастард — а он ведь и вправду на это способен — и был тем человеком, кто превратил Кейна в чудовище.
Было между ним и Вэйлом что-то общее — вся эта злость, желание казаться жестче, страшнее и опаснее, чем есть на самом деле. Наивная глупость, если подумать — но отчего-то им необходимая.
— Но не добил же, — Решился Най, — Значит, не такой уж ты и плохой.
— Зря ты это, гений. Я ведь могу и передумать, — Оскалился Вэйл.
— Я лишь хочу понять, зачем тебе это. По крайней мере, здесь.
— Таким, как ты, Ардайк, это никогда не понять, — Покачал головой Вэйл, — Поэтому брось ты это. Пожри лучше поплотнее. Тебе будет полезно.
Наю ничего не оставалось, кроме как отступить в сторону и пропустить его. Вэйл скрылся в рубке, и Лорента, не говоря ни слова, протянула Наю тарелку с лучшими бутербродами, которые только возможно было собрать из их скудных запасов.
Откусывая свой завтрак, он и вправду подумал, что полез туда, куда ему не стоило соваться…
Вэйл давно не курил с такой яростью, как сейчас. Он не мог передать, как сильно у него чесались руки вмазать Наю с его внезапными расспросами и домыслами — почти так же сильно, как хотелось рассказать ему всю правду, сознаться в том, что он последний подонок, и, может быть, даже узнать, что такое поддержка друга.
С самого первого дня Найджел Ардайк вызывал у Вэйла лишь смех и раздражение — это был глупый и наивный рафинированный мальчик, отчего-то считающий себя сведущим во всех вопросах мироздания. Он и сейчас таким оставался — изменилось только то, что теперь Вэйл знал о нем чуть больше.
Такие люди, как Най, судят и мерят всех по себе. Он не предаст, потому что его самого никогда в жизни не предавали — но он и не поймет, потому что сам никогда не поступил бы так же.