— Черт, я же просил следить за ним! — Рявкнул Чарли, выбираясь из-под панели.
Сделав пару выстрелов, он рухнул рядом с Вэйлом.
— Я понятия не имею, когда он успел переползти, — Честно заявил пилот.
— И какой из тебя тогда пират!? — Нахмурился Алмаз, на ходу пустив еще пару пуль в сторону стрелка.
— Эй, я вообще-то пилот, а не абордажник, — Огрызнулся Вэйл.
И все-таки его самолюбие было задето. Он и сам понимал, что облажался — но не признавать же это при Чарли, который и без того дохрена о себе мнил!
Впрочем, Алмазу не было никакого дела до его отговорок. Прекратив стрельбу, он подобрался к самому краю постамента, и, почти высунувшись из-за него, выкрикнул:
— Прекращай это, парень. Корабль под моим контролем. Курс я сменил. Тебе и твоему дружку здесь нечего ловить.
В ответ раздался негромкий смешок. Голос у этого каторжника был под стать роже — такой же острый и резкий:
— Когда так говорят, значит, есть, что ловить.
— Думаешь, я блефую? — Хмыкнул Чарли, — Давай, пристрели меня — и корабль взорвется через несколько минут. Вы не успеете уйти.
Внутри у Вэйла все похолодело. Если это правда, то вряд ли им удастся уйти отсюда живыми…
— Боже, Чарли… Кого ты хочешь обмануть? — Проскрежетал стрелок. Несколькими точными выстрелами он разбил какие-то пластины на панели — красный свет тотчас погас, а те индикаторы, что не разлетелись на осколки, загорелись ровно.
— Надо было нам поболтать для начала, — Продолжил он, — Столько времени бы сберегли. И не стали бы с нами связываться.
— Как много нынче каторжники о себе понимают, — Ухмыльнулся Чарли.
— Понимают не понимают, но в корабликах вроде этого я знаю толк, — Еще один выстрел, на этот раз в радиолокатор, — У них нет систем самоуничтожения — слишком опасно. И дорого.
— А ты не считай мои деньги, — Сплюнул Чарли, — Хочешь проверить — пристрели меня.
Говоря это, Алмаз многозначительно зыркнул на Вэйла. Пилоту начинало казаться, что этот говнюк уверен, будто все вокруг способны читать его мысли.
А потом Чарли выпрямился во весь рост, подставившись прямо под удар, и до Вэйла наконец дошло, что от него требуется.
Так самозабвенно он не палил даже тогда, когда на волоске висела его собственная жизнь. Выстрелы напрочь оглушили его — он даже перестал понимать, кому они принадлежат: Чарли, каторжнику или ему самому.
Он не заметил, как опустошил барабан. Судя по тишине, повисшей на другой стороне рубки, стрелок тоже был пуст, но вполне мог в этот самый момент перезаряжаться.
Вэйл бросил взгляд на Чарли как раз в тот момент, когда он тяжело повалился рядом с ним. На темном комбинезоне пилота, пошитом на манер военного мундира, виднелись кровавые пятна и дыры от пуль.
Вэйл не поверил своим глазам. Эта мразь действительно выстрелила!?
Не помня себя от ярости, он выхватил револьвер из ослабшей руки Алмаза, вскочил на ноги и в несколько шагов преодолел расстояние до кресла, за которым скрывался стрелок. Ему было чертовски страшно — за себя, за корабль, за Чарли, наконец — и этот страх превратил Вэйла в безудержный порыв чистейшей ярости.
Стрелять надо было наверняка, и для этого каторжника надлежало сначала вытащить из его укрытия. Этим Вэйл и занялся, со всей дури вдарив ногой по креслу, за которым скрывался стрелок. Оно резко крутанулось, а спустя секунду пилот уже летел на пол из-за удара по ноге.
Колено взорвалось такой болью, что он даже не заметил, как выронил револьвер и позволил каторжнику напрыгнуть на себя сверху. Тот прижимал Вэйла к полу и молотил кулаками изо всех сил, которых, благо, было не так много.
Пилоту ничего не стоило сбросить его с себя — стрелок был совсем костлявый и не особо цепкий — но совладать с яростью оказалось гораздо сложнее. Вэйл пару раз приложил его затылком об пол, сломал нос и выбил пару зубов, прежде чем вспомнил о револьвере, что все еще лежал в пределе досягаемости.
— Ты сдохнешь, падаль, — Прошипел он, прижимая дуло пистолета к его лбу, — А Чарли будет жить. Такие, как он, не умирают.
Спустить курок было не сложнее, чем плюнуть. Впрочем, это Вэйл и сделал, когда поднялся на ноги и окинул взглядом избитый труп каторжанина.
А потом он вернулся в реальность и бросился к Чарли, что все еще лежал за постаментом, корчась от боли.
— Так, давай-ка глянем, — Вэйл попытался расстегнуть его комбинезон, едва опустившись на корточки, и пальцы его мгновенно испачкались в крови, — У тебя же тут есть медотсек, да?
Дрожащая рука Чарли твердо оттолкнула его:
— Ты идиот? Во мне три пули!
Вэйл ошарашено поднял глаза на его лицо. Алмаз был бледен, как смерть, но по-прежнему непреклонен и груб. Такого упрямца и хама не стал спасать бы ни один благоразумный человек, в том числе и Вэйл, но загвоздка была в том, что пилот видел Чарли в деле.