Най сделал вид, что его удовлетворил этот ответ, хотя он до сих пор не мог отделаться от мысли, что ожидал от отца всего, кроме помощи… такому человеку.
И дело было вовсе не в том, что Бастард был смутьяном и мятежником. Най никогда бы не осудил борца за лучшую жизнь для простых людей, но то, как это делал этот освободитель…
Вести за собой людей, убедив их поклоняться самому себе — не самый честный способ добиться верности.
— Мне крайне жаль, что жизнь Колина оборвалась так рано, — Вновь заговорил Бастард, — Блистательный был ученый…
Невозможно сфальшивить, когда констатируешь факт. Най искал в словах самозваного пророка хоть крупицу лицемерия, но не находил.
Чем дольше ученый находился в его обществе, тем сильнее запутывался в происхождении этого человека. Все бунтари в истории нео-солнечной системы были родом с дальних колоний — они завоевывали себе авторитет среди в тех слоях общества, которым особенно доставалось от власти альянса. Бастард, наверняка, пришел оттуда же — но позиционировал и вел себя как представитель дворянства с первых колоний, пусть и, судя по прозвищу, оказавшийся не у дел.
— Вы обещали рассказать мне, что вас связывало, — Най понял, что без его вмешательства мятежник так и будет ходить вокруг да около.
— А разве это не очевидно? — Бастард обернулся к нему. Свет тусклой лампы сделал его лицо еще острее, — Взаимопомощь. Строго говоря, мы оба преследовали одну цель — только с разной мотивацией.
— И что же это за цель?
Бастард переступил с ноги на ногу и развернулся к Наю, скрестив руки за спиной:
— Вам она должна быть очевидна.
— Отец всю жизнь искал способ понять природу Триады, — Пожал плечами Най, — Но с чего бы этим интересоваться мятежнику?
Как раз в этот момент в дверь постучали. Бастард разрешил войти, и механический слуга вкатился в комнату с подносом в железных руках. Помимо тарелок с едой, на нем стояла еще бутылка вина с двумя хрустальными бокалами. Освободитель не уставал демонстрировать, что живет он вовсе не так аскетично, как следовало бы духовному лицу.
Усевшись в кресло напротив, Бастард, не снимая перчаток, взял в руки бутылку и издал сдавленный смешок:
— Мятежнику это и правда ни к чему. Но я не имею никакого отношения к мятежу. Я — спаситель. И моя цель — найти способ сделать так, чтобы к силе Триады мог прикоснуться каждый нуждающийся.
Вино с тихим плеском потекло по бокалам.
— Прошу, угощайтесь, — Гостеприимно добавил Бастард, — Хлеб свежий. Бульон и мясо натуральные. А это вино… очень нравилось Колину. Я предположил, что ваши вкусы могут совпасть.
Най с недоверием посмотрел на тарелки. От одного только вида горячего супа и запеченного мяса у него, толком не евшего черт знает сколько времени, потекли слюнки, но перспектива быть отравленным вносила свои коррективы.
Впрочем, идиоту было понятно, что Бастард в жизни бы не завел этот разговор, не окажись Най ему не нужен. Вряд ли он станет так сразу убивать человека, способного оказать ему услугу.
Наплевав на то, как это выглядит, Най с жадностью схватился за ложку и принялся хлебать бульон.
— Спаситель… то есть сын божий? — Нахмурился Най, прожевав кусок хлеба.
— Ну отчего же сразу божий? — Хмыкнул Бастард, отхлебнув вина, — Сын я вполне человеческий. Да и разумно ли в наше время проводить аналогии с богами Древних?
— То есть христиане — не ваша целевая аудитория? — Най понимал, что играет с огнем, но слушать весь этот бред и дальше не желал, — Их все еще полно на всех колониях…
— Жизнь не стоит на месте. Религия тоже. Время от времени человечество нуждается в спасении, и каждый раз оно принимает несколько иную форму.
Най и сам не заметил, как опустошил тарелку с супом и перешел к мясу.
— Так что же нынче спасение? Триада или вы? — Ученый уже смирился с тем, что этим разговором он, возможно, роет себе могилу. Хоть он и не видел солдат на станции, но не сомневался, что у Бастарда имеется план на случай усмирения всех несогласных.
— Триада — наше искупление. Искупление того первородного греха, наказанием за который был Предел.
Най преодолел желание шлепнуть себя по лбу. И ведь Бастард нес свою ахинею с таким уверенным видом, что ученый мгновенно окрестил его актерские способности выдающимися.
— Я не стану скрывать: вы нужны мне, — Мятежник подался вперед, — Колин говорил о вас как о достойном продолжателе его дела. Он считал, что вы добьетесь даже больших высот, чем он сам.