И он снова провалился в них, на этот раз еще глубже.
В порту сорок первой колонии всегда было жарко. Всему виной близость моря и неустанно палящее солнце. Вместе они превратили взлетные ангары в настоящие консервные банки, где вместо рыб мариновались потные прокуренные люди, ни для кого из которых во всей Нео-солнечной системе не нашлось места получше этого дна.
Мне было больно осознавать, что я мало чем отличаюсь от остальных — разве что возрастом и, как следствие, пока еще не угробленным здоровьем. Было, конечно, еще одно отличие, которое я скрывал ото всех с особенным рвением — я еще не успел оскотиниться здесь настолько, чтобы стать кем-то вроде человека, который сидел сейчас передо мной и пошевеливал языком дымящийся окурок.
— Значит, хочешь на место нашего Печника? — В зубах у него красовалась зияющая дыра, из-за которой, судя по всему, его и звали в порту Свистуном. Почему пилот его корабля носил кличку Печник, я спрашивать не хотел, — И с какой же это радости мне тебя брать?
“Не показывай им, что сомневаешься. Не колебайся” — напомнил я себе и, расправив плечи, выдал:
— Я же победил его в гонке.
Эхо от насквозь проржавевших железных стен ангара сделало мой голос жестче и грубее, чем он был на самом деле — наверное, к лучшему.
— Это ты верно подметил, шкет, — Свистун поерзал на ящике с каким-то грузом, на котором сидел, и тусклый свет выхватил из тени его дряблое кривое лицо, такое же уродливое и несуразное, как он сам — с косым глазом, поломанным носом и вздувшейся язвой на правой щеке, — Но ты мне скажи другое: на кой хрен мне незнакомый пацан, когда есть свой проверенный водила?
При всей моей неприязни к этому мерзкому типу и его команде неудачников, его можно было понять — в таких делах, какими занималась его команда, случайным людям не место. В особенности, если этот человек — нестреляный шестнадцатилетний мальчишка, которого ты видишь второй раз в жизни.
И все же я не мог не попытаться. Свистун не дурак, он прекрасно понимал, что я пришел проситься к нему в экипаж не от хорошей жизни. Достаточно было один раз глянуть на меня, чтобы узнать обо мне почти все — одинокий, без жилья и без гроша за душой, сбежавший из дыры еще худшей, чем эта.
Задумываясь об этом, я даже удивлялся тому, что вообще жив. Столько месяцев впроголодь, без крыши над головой — в городе вроде этого, забитого всяким отребьем, среди которого пираты — едва ли не самый благородный народ.
— Просто я лучше летаю, — Сказал я первое, что пришло в голову, — Со мной вы возьмете больше и вернетесь быстрее.
После таких самонадеянных слов смотреть на Свистуна стало стыдно. Я потупил голову и уткнулся взглядом в свои исхудавшие смуглые руки, кое-где сбитые в кровь после стычек со всякими отчаявшимися босяками и буйными пьянчугами.
Оказывается, дерьмо, в которое я по доброй воле влезал сейчас, еще было не самым худшим.
— И с чего вы взяли, что я не смогу стать своим? — Осмелел я, вновь подняв глаза на косматую рожу пирата.
Тот выбросил окурок и, покряхтев, поднялся на ноги.
— А это уже не тебе решать, шкет, — Он подошел ближе и обдал меня вонью кислого перегара, — А нам.
Как по команде, из соседнего помещения вывалили его люди — экипаж пиратского корабля “Стервятник”. Те еще отбросы, если задуматься, но ничего лучше я себе позволить не мог. По крайней мере, сейчас.
Без сомнений, они слышали весь наш разговор, и теперь смотрели на меня с таким презрением, словно я убил Печника у них на глазах. Хотя, возможно, в каком-то смысле так оно и было — я же победил его в гонке на “лодках”, крохотных суденышках для полетов на короткие дистанции. Другое дело, что если вашего пилота способен уделать шестнадцатилетний мальчишка, пару раз державший в руках штурвал, то это что-то говорит о вашем пилоте…
Об этом я благоразумно промолчал, поочередно встречаясь взглядом с каждым членом команды Свистуна. Ни один из них не был мне рад, но хуже было не это — а то, что за Печника мне хотели отомстить.
Это я понял по их взглядам и по тому, как неумолимо надвигалась на меня вся эта ватага. Покалеченные опустившиеся пьянчуги, все как один потрепанные, рваные или хромые, с косматыми небритыми рожами, без зубов или без пальцев. Уделать их в честном бою для любого мало-мальски сносного экипажа было бы плевым делом, но для меня…