Вновь прибывшие неизвестно откуда эритроциты, которые помогли спасти всех от гибели, сейчас усердно трудились вместе с остальными, местными. За последние сутки они регулярно поставляли неизвестное лекарство, которое, судя по всему, и было причиной исчезновения патогенов. Однако без побочных эффектов тут не обходилось, и многие клетки, включая самих лейкоцитов, испытывали не самое комфортное состояние.
U-1146 тоже чувствовал в последнее время чрезмерное утомление. Закончив прочесывать свой сектор, он завернул за угол, ища место, где бы привалиться и отдохнуть, и увидел такую картину: его знакомая AE-3803 грустно сидела на ящике с кислородными баллонами, поджав ноги и опустив подбородок на колени, в глазах ее блестели слезы и от всего ее вида веяло полной безысходностью.
— Привет, Красненькая, — лейкоцит попытался улыбнуться, чтобы не показывать своего кислого вида, понимая, что ей сейчас и так тошно.
— Лейкоцит-кун! — подняла на него взгляд AE-3803 и просияла.
— У тебя все в порядке? — с беспокойством спросил он.
— Ну… практически, — ответила она, утирая рукавом слезы.
— Но ты такая грустная.
— Да пустяки, — помотала она головой, — не время сейчас грустить. Дел полно… — она тяжело поднялась с ящика, попыталась его поднять, пошатнулась и выпустила из рук, едва не уронив себе на ногу.
— Ты совсем без сил, иди лучше отдохни.
— Некуда мне идти, — вздохнула AE-3803, — нет у меня больше дома. — Она посмотрела на озадаченно глядящего на нее нейтрофила и пояснила: — Он был разрушен во время катастрофы вместе со всем кварталом. Пару дней перекантовалась у старшего менеджера, но не могу же я стеснять ее вечно. Да и новеньких куда-то надо пристроить…
— Это просто ужасно, — округлил глаза нейтрофил, так, что даже стал виден тот, что скрывался под челкой.
— Нет, что ты, — AE-3803 вымученно улыбнулась. — Столько погибших и раненых, а я жива и невредима, мне ли жаловаться?
— Так никуда не годится, — помотал головой U-1146, — далеко не факт, что бездомная клетка не пропадет. — Он подошел ближе и, глядя на нее сверху вниз, предложил: — Можешь пожить у меня.
— Что?! — опешила AE-3803, не ожидавшая столь щедрого предложения. — Ой, ну это же неудобно, наверное, — пролепетала она смущенно.
— Ну что ты, все удобно, — заверил лейкоцит и добавил: — И мне спокойнее будет.
— Ну не знаю… — сказала AE-3803 и некстати зевнула.
— У тебя из вещей ведь ничего не осталось? — AE-3803 помотала головой. — Ну тогда предупреди начальство, и идем, отнесем твою посылку и ко мне, — он подхватил одной рукой ящик, другой — полусонную Красненькую и потащился по указанному адресу.
Клетка, открывшая дверь, была сильно удивлена тому, что кислород ей принес лейкоцит. Кажется, у нее был разрыв шаблона и затрещавшее от удивления ядро.
— Вот, — сказал лейкоцит, делая страшное лицо, — распишитесь здесь.
Разумеется, он и не думал произносить дежурную фразу, сопутствующую подобной доставке. В конце концов, он не эритроцит какой-нибудь. Клетка, дрожа от ужаса, поспешно поставила свою подпись и поспешила закрыть дверь.
— Готово, — кивнул U-1146, прислонившейся к стенке Красненькой, сползающей по ней от усталости.
После AE-3803 позвонила начальству и заплетающимся языком объяснила, что находится на последнем издыхании. Начальство собиралось возразить, мол, сейчас не до отдыха, но на том конце провода влезла ответственная за нее менеджер и высказала все, что о том думает. В результате AE-3803 узнала, что до утра может быть свободна, и отсоединилась.
По дороге к многоэтажке, занимаемой лейкоцитами, она и ее спутник ощутили странные испарения. В нос ударил не слишком резкий, но неприятный химический запах. Через пару шагов AE-3803 почувствовала, что ноги ее совсем не слушаются, и едва не упала. U-1146 подхватил ее на руки и, пошатываясь, понес домой. Он с трудом вполз по лестнице и столкнулся в коридоре с соседом U-4989. Тот выглядел совершенно убитым, у него даже сил не было как следует потаращиться на соседа, притащившего на руках девушку-эритроцита, а еще лучше — отпустить по этому поводу какую-нибудь пошленькую шутку.
— Босс объявил, что наше подразделение отправлено на принудительный отдых. Всем, кому станет плохо, обращаться в скорую помощь, — сообщил он, держась за живот.
— Ясно, — кивнул U-1146 и из последних сил поплелся в свою комнату. Красненькая у него на руках была в обмороке.
— А с ней все в порядке? — прокряхтел вдогонку сосед.
— Надеюсь, что да.
U-1146 кое-как открыл дверь, жмурясь от непонятного мелькания в глазах, занес свою драгоценную поклажу и аккуратно сгрузил на стол, сметая попавшиеся письменные принадлежности, которыми все равно редко пользовался. Затем раскатал матрас посреди тесной комнатушки, выгреб из шкафа все одеяла, какие были, кое-как разделся сам и стащил обувь и верхнюю одежду с AE-3803. Он бережно переложил ее на постель и упал рядом сам, натягивая на них все имеющиеся в наличии одеяла. Голова страшно кружилась, тело пробирал озноб. Красненькая казалась холодной, как ледышка. Лейкоцит прижал ее к себе покрепче, чтобы согреть, и вскоре отключился.
*
Утром его мучила слабость, голова болела, и подташнивало. Однако U-1146 еще никогда не был так счастлив, как в это утро, ведь его сердце и душу согревала лежавшая щекой на его руке Красненькая, и тихо посапывала. Он боялся пошевелиться, чтобы ее не разбудить, только осторожно потрогал пальцами лоб, сперва ее, потом свой. Никакого жара не было, и то хорошо. Видимо, они все-таки не были заражены, и U-1146 подозревал, что все произошло из-за того, что они надышались парами от лекарства. Бесспорно, здорово, что оно уничтожает патогены, но и печально, что также выводит из строя нормальные клетки.
«Досталось тебе», — думал он, глядя на Красненькую. Та открыла глаза и увидела его так близко, смотрящего на нее с такой вселенской нежностью, что тут же залилась румянцем, возвращая еще недавно обескровленному лицу нормальный цвет.
Это было похоже на сон. Несколько волшебных секунд они смотрели так друг на друга, пока он не сказал: «Доброе утро», а она окончательно не проснулась, не отвернулась в смущении, а потом, и вовсе, едва не подскочив до потолка, закричала: «А-а-а! Что это там?!»
Миг волшебства был безнадежно испорчен, а в мгновение пришедший окончательно в себя U-1146 в следующую минуту болтался, свесившись в окно, и держал за шиворот дендроцита, попутно пытаясь отобрать у него фотоаппарат.
— Я только хотел запечатлеть важный момент! — отбивался тот.
— А ну, дай сюда!
— Нет-нет! Это для документации!
— Сейчас я тебя на папки для бумаг пущу, вуайерист проклятый!
— Это угроза клетке при исполнении, — парировал находчивый дендроцит.
— Убью! — настаивал U-1146, кровожадно сверкая видимым из-под челки глазом, словно пытаясь убить дендроцита хотя бы взглядом. Да как он посмел портить счастливейший момент его жизни?
— Лейкоцит-кун, не надо убийства! — умоляла AE-3803, дергая его за футболку. — Я знаю способ лучше. Тащи его сюда.
U-1146 втащил дендроцита в дом. Тот улыбался дежурной улыбочкой и пытался благодарить AE-3803 за то, что за него вступилась. Рано радовался. AE-3803 пощады давать ему не собиралась.
— Держи его! — велела она U-1146 и, пока тот стальной хваткой удерживал незваного гостя под грудь, стащила с него башмаки вместе с носками и начала щекотать пятки.
Дендроцит хохотал, дендроцит плакал, визжал, умолял остановиться, сулил подкуп, но все было тщетно: фотоаппарат пришлось отдавать.
Сотрудник информбюро был обезоружен и с позором отпущен на все четыре стороны. U-1146 и его гостья славно повеселились, спуская его с лестницы на виду у довольных соседей. Потом они решили выпить чаю и подумать, как жить дальше, но с огорчением осознали, что пора на работу. Они наспех привели себя в порядок. AE-3803 с интересом наблюдала, как лейкоцит надевает свою экипировку. Она даже попробовала нажать одну из кнопочек, намертво пригвоздив того к полу. Узнав, что это устройство для экстренного пригибания или примагничивания, позволяющего не упасть, к примеру, в рану, AE-3803 долго извинялась.