– Розочка Тиграновна, – пропела Лола своим чарующим голоском, – это Лола. У меня небольшая проблема…
– Угри? – деловито осведомилась дама.
– Нет, что вы! – Лола махнула рукой, хотя собеседница не могла этого видеть.
– Неужели перхоть? – в ужасе воскликнула косметичка.
– Ну что вы! Я же сказала – небольшая проблема!
– Так в чем же дело? – Роза Тиграновна была заинтригована.
– Дело в том, что… мне нужен специалист по попугаям.
– Ваш попугай заболел?
– Нет, к счастью… но он стал очень грубо выражаться!
– Матом? – поинтересовалась дама.
– Ну, до этого, слава богу, пока не дошло… ему просто негде этого набраться… но все равно, он стал очень груб, и я хочу найти специалиста, который может что-то с этим сделать…
Роза Тиграновна совершенно не удивилась. Она привыкла к тому, что у богатых женщин встречаются самые невероятные причуды и что все эти причуды в наше время могут быть удовлетворены.
– Лолочка, золотко, подождите одну минуту, у меня клиентка поджаривается, я переверну ее на другой бок и поищу в своей книжке.
– У вас клиентка… что?.. – изумленно переспросила Лола. – Поджаривается? Я не ослышалась?
– Конечно, нет, – отозвалась Роза Тиграновна, – поджаривается в солярии. А что тут такого? Все хотят иметь золотистую корочку… то есть кожицу.
Она на какое-то время удалилась, а потом в трубке снова послышался ее густой выразительный бас.
– Так, значит, вам нужен специалист по попугаям? Попугаи будут на «П»… пилинг… пирсинг… пресса… вот они, попугаи. Попугаи и другие говорящие птицы. Записывайте, Лолочка. Профессор Пуаро, Иван Васильевич… – и Роза Тиграновна продиктовала телефон и адрес.
«Ковать железо надо, пока оно не остыло, – подумала Лола, – и пока Леньки нету дома».
Она оделась соответственно ситуации – элегантно и слегка официально, заманила Перришона в клетку при помощи его любимого миндаля в сахаре, закрыла дверцу, несмотря на возмущенные вопли попугая, и направилась на улицу.
Перришон обиженно орал из клетки:
– Пр-роизвол! Репр-рессии!
Так что Лола накинула на клетку большой шелковый платок и велела попугаю вести себя прилично.
Из-под платка послышался жалобный вопль:
– Пр-реследуют пр-рессу! – и попугай затих.
Профессор Пуаро обитал в большой и старой квартире неподалеку от Капеллы.
На двери красовалась медная, хорошо начищенная табличка и старинный звонок с надписью «Прошу повернуть».
Лола повернула латунную ручку, и дверь почти тут же распахнулась.
На пороге появилась миловидная девушка в крахмальном белом переднике и такой же наколке на пышных рыжеватых волосах. Мило улыбнувшись Лоле и бросив заинтересованный взгляд на клетку, она повела посетительницу в глубь квартиры, по дороге вполголоса инструктируя ее:
– В приемной полагается соблюдать тишину… это, конечно, относится только к людям. Ни в коем случае не спрашивайте Ивана Васильевича о его родстве с Эркюлем Пуаро, он этого очень не любит.
Приближаясь к приемной, Лола услышала ровный шум многих голосов, что ее удивило – ведь там полагалось соблюдать тишину. Однако, оказавшись в светлом просторном холле, где посетители дожидались приема, она моментально все поняла.
Посетители безмолвно сидели вдоль стен на мягких кожаных банкетках, но зато их пернатые любимцы болтали без умолку.
Здесь были грачи и скворцы, галки и сойки, но подавляющее большинство, конечно, составляли попугаи.
Они говорили разными голосами, на разных языках, с разными интонациями, но не умолкали ни на минуту. Лола решила, что нет смысла ущемлять права Перришона, и сняла с его клетки платок.
Перришон радостно взмахнул крыльями, выпучил глаза, увидев столько своих соплеменников, и громко выкрикнул:
– Пр-ривет, р-ребята!
Появление нового персонажа оживило компанию, и крик в приемной стал еще громче.
Неожиданно распахнулась дверь кабинета, и оттуда вышли два человека, такие колоритные, что Лола удивленно захлопала глазами.
Впереди семенил очень маленький старичок в белоснежном халате и с огромными, лихо торчащими в стороны седыми усами. Судя по тому, с каким испуганным уважением смотрели на него присутствующие, это и был великий профессор Пуаро.
Следом за профессором важно выступала рослая и дородная дама с отчетливо выделяющимися на верхней губе черными усиками – вероятно, ассистент Ивана Васильевича.
Профессор начал торжественный обход приемной, останавливаясь возле каждого пернатого пациента и внимательно осматривая его сквозь маленькие круглые очочки.