— Здоровенькы булы. Вы звидкиль, хлопци? Мене, до речи, Михайлом Пэтровичем зовуть.
— Здравствуйте. Лейтенант Колодяжный, артиллерист. К сожалению, попали мы в окружение и теперь к своим пробираемся — ответил Евгений.
— Зрозумив….. Чи не вас нимци сегодни шукалы? Налэтилы, як чорты, хай Господь мылуе. Пэтра вон чомусь повисылы. Вин йим объясняв, що никого мы не бачилы и начальства теж никого нема. Воны його послухалы, послухалы, з ниг збылы та повисылы. И написалы мабуть якусь гыдоту. Що хоч понапысувалы-то? — зачастил Михаил.
— Еврей, написано, и комиссар — ответил Колодяжный, оглядываясь на Андрея.
— Ото пройдысвиты непонятливые! Якой з Петра комисар, вин счетоводом у нас у бригади був. Та й на жида не схож зовсим. А собак воны зачем пострилялы? И Анку до машины своейи уволоклы. И вообще, дэ наши? Чому Красной армии не видно? — еще быстрее закидал вопросами Евгения мужик.
— Воюет Красная Армия, только не везде получается одинаково сильным быть. Вот сейчас немцам здесь повезло, а в другом месте наши в Румынии высадились — ответил за лейтенанта Андрей.
— Це, чоловиче, зрозумило. Одне непонятно, скилькы нимци тут пануваты будуть — ответил ему мужик.
— Я что, на генерала похож? Пока сказать ничего не могу, а вот припрятать все что можно, да девок с бабами пореже на улицу выпускать посоветую. Временно… — сказал Андрей и задумался, не стоит ли предупредить, что это может и затянуться. Но решил не рисковать. А только подмигнул мужику. Тот вдруг так хитро-понимающе изобразил улыбку, что Андрей чуть не поперхнулся вдыхаемым воздухом. А мужик опять смотрел на него с видом простого непуганого деревенщины.
— Та вы мабуть йисты хочетэ, товариши? — спросил он, пока несколько других мужиков под бабьи причитания понесли покойника к его избе.
— Да не отказались бы. Но некогда, да и немцы нагрянуть могут. И товарищи в лесу ждут — ответил смущенно Колодяжный.
— Ясно — и мужичок вдруг рявкнул трубным басом — Наталя! Збери товаришам красноармейцам з собою поснидать!
Одна из голосящих баб резко остановилась, развернулась и пошла в сторону соседней избы.
— Зараз Наталка моя вам торбочку збере. А за совет вам великэ спасыби. Запамьятаемо. Не думалы мы, шо нимци так оскотынылыся. У восемнацатом стоялы — ничого такого не творили, тилькы харчи уси прибрали — продолжал тараторить мужичок.
Потом он предложил закурить. Антон и Андрей отказались, а Евгений с явным удовольствием отсыпал из кисета махорки и закурил.
После перекура и разговора о погоде троица с благодарностью взяла солидный узелок, принесенный Натальей и уже собиралась уходить, когда Андрей вдруг остановился и рассказал про убитых и не захороненных сельчан на поле, да и про сгоревшую машину с Михалычем. Неопределенно вздохнув, Михайла обещал обязательно всех захоронить.
26 июня. 1941 год. Украина. Сергей Иванов.
Машина, она ж как женщина, любит, чтобы за ней ухаживали. Жаль, конечно, что у меня полного описания КВ-2 не было. Но, опираясь на армейский опыт, да и вспомнив прочитанное из книги для механиков-водителей ИС-2, которая у меня дома лежит, я с помощью Кузьмы успел неплохо поработать. Подтянули и подрегулировали, что смогли. Проверили состояние трансмиссии, особенно коробки передач и бортовых фрикционов, подрегулировали топливную автоматику. Дизелёк на этой серии слабоват, всего пятьсот лошадей, но ничего не поделаешь, более мощные дизели пойдут позже. А в полевых условиях вообще ничего не сделаешь. Уже заканчивали работы, когда вдали послышался условный свист. Это ребята из деревни возвращались, надеюсь не пустые.
И тут меня словно по башке стукнуло. Е-мое, ну я и тормоз. А еще Сему упрекал! Ведь тут гаубица-то укороченная стоит. Из нее полным зарядом стрелять нельзя, башню клинит, а поэтому бетонобойные снаряды бесполезны. Даже более того, запрещено их применять, не раз читал! А мы их сдуру аж пять штук засандалили. Ну ладно артиллерист, он-то этого не знал, но я то… Бить таких надо ремнем, чтобы память лучше была.
Тут и наши как раз подошли. Кузьма, взяв карабин, подменил на посту Сему. Поели мы быстренько, что крестьяне прислали. Вкусно, но мало. Андрей сразу все на три дня раскидал. Водичку, слава Семе, неподалеку нашли, вернее он обнаружил, пока место засады выбирал. Запили все водичкой, для дезинфекции чуть спиртиком разбавленной, Кузьму подкормили и Ленга тоже. Сема опять охранять добровольно отправился, а Андрей предложил посовещаться, что дальше делать будем. Лейтенант сначала головой повертел, а потом вдруг да согласился. И сразу выдал, такое… а сам на оружие, в сторонке лежащее, поглядывал, что характерно. — 'Товарищи, говорит, вы конечно наши, советские, но явно не те, за кого себя выдаете'. И на меня глядит. А его тут и Антон с Кузьмой подержали. Антон и говорит — 'Вы, Сергей, отчества простите не знаю, командир кадровый, причем не ниже капитана'. А Кузьма так на него посмотрел и добавляет — 'Воентехника или военинженера, причем наверняка танкиста, слишком хорошо в них разбираетесь'. И ведь угадали почти чертяки. Майора то я перед увольнением получил, а так все капитаном ходил из-за строптивого характера. А для здешнего мира, я, как понял, моложе своего возраста выгляжу. Но это я так, в сторону подумал.
А Евгений-то на Андрея глянул и добавляет, что, мол, знания у вас специфические и так тоном пониже спрашивает: 'Вы не из тех будете, кого разгоняли?
Мы так удивленно посмотрели друг на друга, дурака включаем и спрашиваем — 'Что мол, из поляков?
Тут лейтенант вообще серьезным стал и тихо-тихо говорит: 'Не притворяйтесь, товарищи, про партизан-диверсантов, что не знаете? Тут уж Андрей не выдержал и говорит им: 'Товарищи, наблюдательность у вас отличная только выводы вы не те делаете. Мы, мол, к вам с душой открытой….
Ну и я не выдержал:
— Молодцы, товарищи. Бывший военный я точно, и даже танкист. Просто потом и всякой другой техникой заниматься приходилось. Андрей тоже служил. А вопросы эти давайте замнем пока для ясности. Лучше решим, что дальше делаем.
Смотрю, переглянулись окруженцы наши понимающе и согласились, что решать надо. Погуторили, пообсуждали и пришли к выводу, что на восток пробиваться будем. Пока на танке, сколько получиться, а там взорвем и пешком. Ну, тут я им выдал, что если все получится, то мы на танке этом прямо к нашим и выедем, за исправность ручаюсь. Пока работали, посмотрел я его. Видно не простой танк, а показной какой-нибудь, детали подогнаны тщательно, отделка на высоте. Так что если топливо вовремя доставать будем, масла обязательно побольше, да парковые дни делать для ремонтов, то мы на нем не то, что до наших на Востоке, но и до Берлина на Западе доберемся попозже.
А потом лейтенанта отозвал в сторону и про гаубицу танковую ему все рассказал, что помнил. Он так ехидненько улыбнулся, но промолчал, блин горелый. Тут же мы все аврально снаряды снова поразбирали, бетонобойные вытащили и вместо них по предложению Колодяжного шрапнельных положили. А уж с зарядами лейтенант сам мудрил. Я только и смог вспомнить, что начальная скорость вроде не больше четырехсот тридцати метров должна быть. Он у меня блокнот взял, чего-то там записал для памяти, посчитал вроде, потом с гильзами повозился, дополнительные заряды вытаскивая. Жаль, все в тот раз доделать не успел…
26 июня. 1941 год. Украина. В лесу.
Все разговоры и хлопоты со снарядами заняли много времени. А время, как известно часто дороже денег, его же не вернешь. Вот и эта задержка привела к вполне ожидаемым последствиям. Их все же обнаружили. Правда, не повезло в этом случае скорее не новоиспеченному экипажу танка, а самим преследователям.
Внезапно из-за поворота дороги метрах в пятистах показались два мотоцикла. Обалдевшие от неожиданно обнаруженного 'натюрморта' из торчащего на обочине танка, разбитого трактора и орудия, они даже как следует притормозить не успели. Тут их сразу и обстреляли, из засады Семен пулеметом и от танка Антон пару раз из карабина. Неизвестно, кто из стрелявших так удачно попал, только передний мотоцикл сразу вдруг вспыхнул и, как в кино, рванул ярко полыхнувшим пламенем взрыва. Второй успел срулить в сторону и наездники спорхнули с него, как птички с насеста, прямо в канаву. Вслед мотоциклистам выскочил еще и грузовик, практически сразу сдавший назад. Немного погодя под прикрытием огня одного из уцелевших мотоциклистов и откуда-то появившегося немецкого пулемета из-за деревьев начали постреливать пехотинцы.