А вслух спросил:
-- Ты кто?
На данный момент это было всё, на что хватило его такта и смётки.
-- Виретта, -- назвалась прелестница. Она перевернулась на спину и изогнулась, вытягивая руки перед собой, а затем, отведя их вверх, якобы невзначай обвила шею Крэча. Притянула к себе и спросила с показным разочарованием: -- Ты не помнишь меня, милый?
-- Угу, -- неуверенно промычал Крэч.
Даже ему самому было непонятно, что означает это "угу": то ли то, что он помнит её, то ли совсем обратное. Он приподнялся и, подмяв под себя девицу, похлопал ладонью по одеялу за её спиной.
-- Больше никого нет?
Она удивлённо посмотрела на него и, надув губки, недовольно буркнула:
-- Никого.
-- Это хорошо, -- Древорук ловко выскользнул из её объятий и, перевесившись через край кровати, схватил одну из кружек. Покрутил её, заглянул вовнутрь, понюхал и, удостоверившись в отсутствии внутри живительной влаги, принялся оценивать содержимое бутыли, а затем и второй кружки. Вся тара, к его великому сожалению, оказалась пуста.
"Утро добрым не бывает!" -- в очередной раз поразился он глубине народной мудрости и, превозмогая ломоту и тремор, сполз с постели.
Поход к зеркалу подтвердил самые печальные его догадки: он выглядел осунувшимся и усталым. Белки глаз, покрытые красными трещинами, тонули в сине-фиолетовых провалах, набрякли мешки под глазами, глубокие морщины пробороздили лицо.
"Как же меня так вчера угораздило?"
Всё ещё сомневаясь в реальности происходящего, он тщательно ощупал себя от пят до макушки и, удовлетворённый результатом обследования, облегчённо выдохнул -- телесных потерь не наблюдалось, всё было цело и находилось на заведомо отведённых для этого местах. Затем он с особым тщанием осмотрел правую -- деревянную -- руку. Огладил кожу-кору кончиками пальцев и раздражённо сковырнул народившуюся у локтя почку. Подцепил ногтем застывшее смоляное пятно на запястье и обнаружил под ним свежие раны -- следы глубоких, до луба, ножевых порезов.
Подняв ладонь на уровень глаз, он поработал пальцами, пытаясь восстановить утраченное сокообращение. Достигнув желаемого результата, довольно крякнул:
-- Порядок!
И в который уже раз мысленно поблагодарил мастера Ро'Гари -- что ни говори, а рука вышла как настоящая.
Были, конечно, и у неё свои недостатки, как то: слабые чувствительность кисти и плохая подвижность в локте. Но и достоинств было не мало: во-первых, сила; во-вторых, выносливость. В-третьих, главное и неоспоримое -- она (рука) у него была!!! Не какой-нибудь там железный крюк или дубовый дрын, а настоящая полноценная рука!
"Всяко её наличие гораздо приятнее отсутствия. Сухое дерево для растопки опять же всегда с собой".
-- Тьфу ты, какая же чушь в голову лезет.
-- Что ты сказал, милый? Тебе помочь? -- томно отозвалась Виретта.
-- Ничего не сказал. Лежи.
Закончив процедуры, он потянулся к стоявшему на каминной полке вазончику. Освободил его от пучка повядших ромашек и коротко вбросил сомнительное содержимое, не касаясь сосуда губами, прямиком в глотку. Затем, повернув голову на бок, могуче выдохнул перегорелым вайру. Крякнул. Поморщился. И, передёрнув плечами, направился к окну.
-- Кстати, милый, ты вчера обещал свозить меня в Триимви, помнишь?
"Кстати? Это кому как... Кому "кстати", а кому и не очень!"
-- Угу, -- нехотя буркнул он.
-- Свозишь?
-- Считай, что уже свозил.
-- Постой-ка, это как понимать?
-- Как хочешь, так и понимай. Отстань.
Поразительно, но вопросов больше не последовало.
Какое-то время Крэч щурился. Затем неистово моргал и, наконец, обретя всю полноту визуального восприятия, принялся вертеть головой по сторонам в поисках чего-либо, что напомнило бы ему о событиях предыдущей ночи. А когда память начала к нему возвращаться -- ужаснулся. И было от чего: накануне вечером он, решив отдохнуть после сытого ужина, вышел на балкон, дабы выкурить трубочку...
...Устроившись поудобнее в кресле-качалке, Древорук укрылся покрывалом и, набив трубку марочным гольфу, приготовился наблюдать за движением звёзд на небосклоне.
Так вот, поглядывая на звёзды, он стал неожиданным свидетелем интересной сцены, произошедшей в аккурат под его балконом: из дверей "Лиса", по-видимому, решив прогуляться на сон грядущий, вышел молодой онталар.
"Саима, -- мгновенно угадал Древорук -- Ты-то мне, дружок, и нужен! -- Он уже начал подумывать, не спуститься ли ему вниз, чтобы прямо сейчас раз и навсегда покончить с делом, ради которого он в Два Пня и приехал, но банальная лень и тяжелый живот помешали ему сделать это. -- Завтра, -- мысленно заверил он себя и скучающего Саиму, -- все дела завтра".
Молодой онталар постоял немного, посматривая куда-то вдаль, и неспешно направился вдоль улицы.
-- Славный вечерок.
Саима, услышав слова приветствия в свой адрес, аж подпрыгнул от неожиданности и покосился на незнакомца, что окликнул его.
Донёсшийся из темноты голос показался Крэчу на удивление знакомым. Распираемый любопытством, он придвинулся ближе к перилам, пытаясь рассмотреть обоих.
Саима остановился в пятне света, точно под балконом Древорука, и, хотя лицо скрывалось за спутанными прядями волос, когда он приподнимал голову, были хорошо видны его приплюснутый у основания нос с широкими ноздрями и большие круглые глаза.
Однако тот, что стоял у стены, оставался за пределами освещённости, что не помешало Крэчу заметить, что Саима уступал незнакомцу в росте, но сложение имел покрепче.
-- Э... -- осторожно согласился он. -- Разве что свежевато немного.
-- Ага, и то верно -- свежо, -- зевнул незнакомец и привалился плечом к стене, -- ищешь кого-то, а?
-- Ну да, -- быстро ответил Саима, -- я... -- он пожал плечами. -- То есть, нет.
-- Ясно, -- усмехнулся невидимка. -- Послушай, я как раз перекусить собрался. Ты не голоден? Может, поужинаем вместе, выпьем, поговорим? Есть тут одно дельце... Можно хорошо заработать...
-- Э, нет, спасибо, -- Саима был явно озадачен таким вниманием к своей персоне.
-- Уверен? Ты не стесняйся, я угощаю, -- настаивал голос из темноты. -- И дело верное.
Древорук прекрасно видел, что Саима нахмурился, явно недовольный настойчивостью незнакомца.
"Или знакомца?"
-- С чего бы это? -- поинтересовался Саима. В его голосе не было ни страха, ни удивления.
-- Да так, -- демонстрируя полное безразличие, бросил невидимка, и Крэч по звуку понял, что он зевает. Тень двинулась вперёд, и как бы невзначай вынырнувшая из темноты рука легла на плечо Саимы. -- Верное дело, соглашайся.
-- Нет.
Было видно, как губы молодого онталара сжались в жёсткую линию. Его пееро пискнул и высунул из складок капюшона обеспокоенную мордочку. Саима отступил, высвобождаясь из-под руки незнакомца, и тут произошло то, что в корне изменило отношение Крэча к ситуации -- "инкогнито" потянулся вслед за отшатнувшимся Саимой и вынужден был выйти на свет...
"Тэннар и его присные!"
Крэч сразу узнал его: зигзагообразный шрам поперёк лица, длинные волосы, заплетённые во множество тонких просмолённых косиц, маленькие глазки, бесцветные -- рыбьи, столько раз являвшиеся ему в кошмарных снах...
Этот шрам, деливший нос онталара на две равные половинки, Крэч не мог видеть раньше. Более того, он не мог даже подозревать о его существовании, но ему прекрасно были знакомы обстоятельства, при которых Вейзо (а именно так звали мерзкого онталара, это Древорук помнил наверняка) получил его. Вспомнил и погибших друзей: Треску, Весёлого и Кашку, вспомнил любимую Нэму и такую же любимую, уж не меньше, правую руку, оставшуюся в замке Мадара ра'Крата что в Вьёльсе. Он повёл головой в сторону, и дииоровые пальцы непроизвольно коснулись шрама на шее -- следа от Вейзовой же удавки.