Понаблюдав немного и убедившись, что перед ним не мираж, Тэйд поспешил лечь на выступ и принялся оглядываться в поисках спуска. Он ощупал стену под собой -- она изобиловала выступами и глубокими трещинами. Уступ находился невысоко, и Тэйду показалось, что он может легко спуститься или даже спрыгнуть, но тогда он точно бы наделал шуму, что никак не входило в его планы. Окликнуть девушку он не решился, побоявшись, что она испугается и убежит.
Он старался спуститься как можно тише, и у него вроде как получилось, но, когда ступни коснулись пола, за спиной послышался низкий уверенный голос:
-- А теперь отстегни ножны, положи на пол и повернись. Медленно...
Несмотря на неожиданность, Тэйд растаял -- он с благоговением представил, как ради обладательницы такого голоса он с лёгкостью бросается Хорбуту в пасть.
Он повернулся.
Девушка не боялась, но предусмотрительно отступила ему за спину. Лица её он не увидел -- беспокойный взгляд выхватил только, как сверкнул наконечник нацеленной в него стрелы.
"А она не из пугливых, -- подметил Тэйд, сглатывая подступивший к горлу комок, и лишь теперь додумался отстегнуть и положить на пол ножны с рап-сахом. -- Это хорошо".
-- Кто ты такой? -- приятный голос девушки, вопреки звучавшей угрозе, ласкал слух. -- Ступай к огню и не дёргайся.
Только теперь Тэйд разглядел рядом с костерком пожитки девчонки и лёжку из каких-то лохмотьев -- все признаки ночёвки. А через несколько шагов он почувствовал запах жареной рыбы и чуть не захлебнулся слюной. В голове у него смешались все мысли, чёткой осталась одна-единственная -- о еде. К слову сказать, она последнее время и так занимала всё пространство его головы, но девушка, её божественный голос, так похожий на голос сирены, и нацеленная прямо в сердце стрела на время оттеснили её. Теперь же она (мысль о еде) снова отвоёвывала свои позиции и с удвоенной силой порабощала сознание Тэйда.
-- Отойди к стене и сядь. Имя есть у тебя? -- наконец Тэйд смог разглядеть нимфу. Она остановилась немного сзади и, склонив голову набок, не менее внимательно изучала его.
Тэйд молчал. Он отчаянно хотел заговорить, но не мог -- язык прилип к нёбу, и он понял, что не в силах произнести даже собственного имени.
-- Ты что, язык проглотил? Может, ты откликаешься на "эй ты"? -- она отложила лук и принялась разглядывать рап-сах.
-- Тэйд, -- ответил он благоговейно и сглотнул. Она была изумительна. -- Я хотел...
-- Садись ближе к костру, Тэйд, -- смилостивилась воинствующая сирена, -- садись и ничего не бойся. -- Похоже, она окончательно убедилась, что измученного голодом оборванца ей бояться не стоит, но рап-сах отчего-то возвращать не спешила.
-- Я и так ничего и не боюсь, -- буркнул оскорблённый Тэйд.
-- Вот и молодец. Я Инирия. -- представилась сирена и добавила, мягко, бархатно, совсем по-домашнему, -- можешь звать меня Нира.
Тэйд очарованно, словно на богиню, глядел на неё -- Инирия поднялась во весь рост: высокая, статная, и начала укладывать непокорные русые волосы. Левая рука её была перебинтована чуть выше локтя. Она потянулась и шнуровка блузы, поддавшись напору её девичьего естества, немного разошлась, самым бесстыдным образом.
"Кто её здесь, интересно, шнурует, -- подумал Тэйд, поняв, что краснеет. Он сглотнул и так поспешно отвернулся, что эта неестественная стремительность просто не могла не выдать его. -- Красивое имя -- Нира, и сама чудо, как хороша".
-- Есть хочешь? -- сирена же, то ли не заметив его нескромных взглядов, то ли совершенно беспардоннейшим образом не придав им значения, продолжала соблазнительно потягиваться, из стороны в сторону в талии раскачиваясь.
-- Немного, -- добавив в голос как можно больше беспечности, ответил Тэйд, но связки предательски скрипнули, с головой выдавая его.
-- Ясно, ну коли -- немного, может, тогда до завтра потерпишь?
-- Потерплю, -- покорно, чуть не захлебнувшись слюной согласился он.
-- Да ладно тебе. Там рыба жареная -- ешь, сколько влезет, не стесняйся.
-- Угощаешь?
-- Угощаю, куда ж деваться.
-- Спасибо.
-- Ну что, как рыбка? -- спросила Нира, когда его наполненный под завязку рот уже не закрывался.
-- Всяко лучше, чем ничего, -- давясь, промямлил Тэйд, выдёргивая из рыбьего хребта мелкие косточки. -- Только тиной пахнет.
-- Не понравилось?
-- Почему же, нравится. Что за рыба?
-- Жуй тогда лучше, раз нравится, не глотай кусками, -- домовито посоветовала девушка, -- а то кишки в узел завернутся, или, хуже того, косточку словишь, будешь орать как резаный -- маму звать. Что за рыба, не знаю. А тиной пахнет потому, как вода здесь стоячая и света нормального нет. Вот эту попробуй, -- она протянула ему ещё кусок рыбы, предварительно посолив и сдобрив бесцветной полупрозрачной травкой. -- Неплохой клинок, -- после недолгой паузы произнесла она. -- Тут нашёл? -- Инирия протянула рап-сах вперёд рукояткой. -- Держи.
-- Тут, -- не переставая жевать, промычал Тэйд. Он вытер жирные пальцы о штанину и принял клинок. Повертел, ловя кончиком лезвия отблески затухавшего огня, и положил рядом, на край плаща. -- Где не покажу, дорогу не помню, -- сознался он.
-- И не надо, зачем мне туда. Если собрался оставить, ножны смени -- слишком дорогие, убьют за них и глазом не моргнут. А сменишь, никто и внимания не обратит. Соберёшься продавать, мне первой предложишь. Хорошо?
Тэйд сперва кивнул, но тут же отрицательно замотал головой.
-- Не, сам носить буду.
-- Носить? -- усмехнулась она, протягивая ему чашку, содержимое которой источало восхитительный аромат. -- Это что тебе -- плащ, чтобы носить?
-- Что это? -- спросил Тэйд, хмуро глядя на тёмную жидкость в деревянной кружке.
-- Экехо с шиповником и капелька вайру. Пей, не бойся, -- теперь она почти мурлыкала, -- давно тут бродишь?
Тэйд пожал плечами. Он поймал себя на мысли, что слишком долго смотрит на её губы. И поспешил отвести взгляд.
-- Как ты сюда попал?
-- А ты?
-- Гуляю, -- уклончиво ответила Инирия. -- Так как?
-- В яму свалился.
-- Да ты что?! -- выплеснулся ироничный вопрос.
-- Я не шучу.
Тэйд наслаждался сытостью, теплом огня и неожиданно приобретённым чувством уверенности и надёжности, исходившими от этой чудной девушки. Инирия совсем не походила на тех скромниц из Шосуа, с которыми ему приходилось общаться, и именно это манило Тэйда к ней всё больше и больше. Теперь, когда она назвала своё имя и накормила его, ему хотелось узнать о ней что-нибудь ещё.
Он уже хотел спросить, откуда она родом и кто её родители, и размышлял, не сочтёт ли она это нескромным, как, неловко повернувшись, почувствовал, как что-то резко впилось ему в бок, уводя мысли совсем в другую область. "Сарос Великий! Моё кри!" Опустив руку в карман, чтобы поправить драгоценность, он неожиданно наткнулся на пирамидку и пластинку с руной, о которых совсем позабыл.
"Кри пока показывать не буду... а вот что это за штуковины, думаю, она может знать?" -- решил он и, протянув Нире ладонь с находками, сказал совсем не то, что хотел поначалу:
-- Смотри, что я тут нашёл.
Она взглянула на пирамидку и кругляш без видимого интереса:
-- Что это?
Тэйд подбросил пластинку. Получилось у него немного неуклюже, но Инирия ловко, по-мужски -- сверху вниз -- поймала её.
-- Никогда таких не видела, -- немного погодя сообщила она. -- Этот символ на греоте означает "свет".
После того как она произнесла это слово, кругляш вспыхнул ярким золотистым пламенем. Инирия от неожиданности даже выронила его. Несколько раз перевернувшись в полёте, вспыхивая, когда символ оказывался сверху, кругляш, звякнув, упал на камни.
-- Ух ты! -- Тэйд тут же поднял её и протянул Инирии. -- Попробуй ещё разок, -- попросил он.