Глава 26. Жертва Ихольару
Сулойам не преклоняют колен ни перед кем кроме Ихольара
Строки из Второго Парлавского эдикта трёх школ
Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы
Хаггоррат. Реммиар
Нечасто доводилось Левиору видеть столько народа, собравшегося в одном месте.
Центральная площадь Реммиара и примыкающие к ней улицы были заполнены трёхцветной людской массой, которая стекалась к храму Ихольара, как все воды Ганиса стекаются к океану Вечности. Омытые светом Лайса, вздымались величественные башни святилища, а крылья его стен по-отечески обнимали колышущуюся людскую толпу, вселяя благоговение и трепет в сердца верноподданных. Десятки людей на две трети высоты облепили восемь дымящих колон Манерикома, которые в обычные дни одиноко возвышались по окружности площади. Сегодня Великое собрание наконец-то объявит имя нового огетэрина Хаггоррата.
Нарастающие дроби обернулись грохотом сотен барабанов, слившихся в стройном ритме. Медленно поползли в стороны ворота. Толпа нехотя раздалась -- на площадь выкатывался постамент, увенчанный сорокалоктёвым бронзовым Ихольаром -- символом Великого Хаггоррата. Поражая бодростью, взлетел по ступенькам Белый жрец Сулойам и могучим ударом ритуального била в центр огромного бронзового диска возвестил о начале торжеств. Хрипло загудели ротраны, чьи раструба? своими хищными оскалами напоминали пасти трёх диковинных чудищ, много меньше самого Ихольара, но исправно ему служащих: Кую, Гальмонорокимуна и Нойби. Тысячи людей вскинули приветственно руки, вскинули и тут же пали на колени, все как один. Два Черных и два Красных жреца приблизились к Великой Рыбе (Ихольару). Раскачивая головами, они затянули густыми басами свои ритуальные напевы, и перья их головных туб защекотали патированное брюхо и жабры Богоподобного чудища.
-- Все мы для тебя, Ихольар! Прими нашу жертву!
Людское море задрожало от благостных стонов. Затряслись воздетые в небо веера пальцев, на головы страждущих посыпались, выдуваемые специальными мехами цветочные лепестки. Белые, черные и красные -- три цвета -- три сулойамские школы верных. Пучеглазая рыбья голова, грозно взирала на людскую толпу, угрюмо внимая стонам и мольбам страждущих.
-- Прими жертву, Ихольар! -- хриплый вопль Белого жреца парил над низким рокотом толпы.
-- Прими!
-- Великий!
-- Прими нашу жертву, Ихольар!!! -- тонко возопил жрец, задирая голову к пучеглазому божеству. -- Прими! О, Многосильный!
-- О-о!
Толпа затихла. Она безмолвствовала в ожидании ответа.
Неизвестно почему, но это напыщенное зрелище погрузило Левиора в изумление и смятение одновременно. "Что я здесь делаю? Я плыл через море, чтобы смотреть на это варварское мракобесие? -- В какой-то момент он проклял все на свете: палящий Лайс, духоту, жар толпы -- не спасал его даже высокий, по меркам центра Реммиара, третий этаж (дальше к середине города дома были выше). Но самые жуткие проклятия приберегал он для Венсора ра'Хона, толстого "мельника", встреченного им в библиотеке Хегеса, а главное собственного любопытства. Ведь, в сущности, это они -- глава Текантула и его разговоры о камнях Тор-Ахо, прозорливый толстяк со своими советами и его любопытство -- виноваты в том, что Левиор оказался здесь...
Мысли его перебил многоголосый рев толпы. Воздух задрожал от воплей фанатиков.
-- Прими нашу жертву, Ихольар!!!
-- Прими! -- заревела толпа.
-- Прими! Прими!
Первыми приветствовать толпу, доведённую звуками и благовониями до религиозного экстаза, вышли Огум -- жрецы из Артаранга, Парлава и подводной Кнэтирии, откуда, в сущности, и пошел культ Ихольара. Они хоть и не были хаггорратскими подданными, занимали в иерархии власти главенствующие роли, наравне с Сулойам и Высшим Советом. Кишащие у столпообразных ног твари люди казались в сравнении с ней муравьями. Снова захрипели ротраны. Дождь из лепестков рассыпался над рядами бритых наголо жрецов, оцепивших площадку у стен. Ротраны утихали, рев же толпы только нарастал, пока не начало казаться, что колонны Манерикома вот-вот треснут и затем рухнут вместе с гроздьями облепивших их людей.
"Что я здесь делаю? -- повторил навязчивую мысль Левиор. -- Точнее не так: что я делаю в Текантуле? Все, что дала моя мнимая покорность детям Света, -- это возможность выиграть немного времени. Только и всего. Я попросту трачу своё время. Теперь надо подумать, как обвести Венсора ра'Хона вокруг пальца и избежать его пресветлого возмездия".
Иллюзий на счет расположенности к нему Высшего кнура Левиор не питал. Ведь если бы он выполнил поручение кеэнтора, тот, не глядя, отдал бы Тэйда в руки Кьегро Тавуа. А для таких людей, как Кьегро, парнишка был просто колдуном, слугой тьмы, а слуга тьмы должен быть уничтожен -- это закон Светлых.
Левиора накрыла новая порция рёва с площади.
-- Прими нашу жертву, Ихольар!!!
-- Прими!
-- О-о-о! Великий!
-- Прими нашу жертву!
Площадь кипела и пенилась возбужденной толпой. Полны были и балконы всех домов, прилегающих к ней.
Левиор сощурился от яркого света Лайса, резанувшего в уголке глаза, опустил голову и уткнулся взглядом в возникшего на балконе дома напротив Венсора ра'Хона.
"Не может быть! -- остолбенел он от неожиданности. -- Как я мог быть таким идиотом?" Его рука уже шарила по приоконному столику в поисках Орлиного глаза.
Левиор нетерпеливо вытряхнул из кожаного чехла хитроумное приспособление, примерился, повращал всеми четырьмя шестерёнками, балансируя кристаллы феаских механик.
Зрение не подвело его -- на балконе напротив стоял Венсор ра'Хон. Кеэнтор был облачен в белоснежные с золотой каймой одеяния. На груди красовались несколько тяжелых перевитых между собой золотых и галиоровых цепей. Кнуры, окружившие кеэнтора, выглядели много скромнее -- все в сером, без каких-либо украшений и знаков различий. Левиору внезапно ужасно захотелось заглянуть ра'Хону в глаза, но их было не разглядеть: они прятались в тени кустистых бровей.
"Ах ты ж, как неудачно вышло. -- Он вспомнил об излишней мнительности и щепетильности кеэнтора. -- Как это я сразу не подумал, что Высший кнур почти что обязан присутствовать на церемонии провозглашения нового огетэрина Хаггоррата!"
Остудив пыл и поняв, что кеэнтор откровенно скучает и ему нет никакого дела до зевак в окнах дома напротив, Левиор успокоился и принялся осматривать его свиту. Орлиный глаз скользил по кнурам и перескакивал с балкона на балкон -- Текантул занял целый этаж. И тут... "О боги!" -- Левиор вздрогнул. Оглядывая один из балконов, он уткнулся взглядом в посверкивающий яркими лучиками света такой же, как и у него, Орлиный глаз... и тот был направлен прямо на него.
-- Вот это я влип! -- прошептал Левиор, как только признал в смотревшем на него человеке Кьегро Тавуа.
Главный же экзекутор Текантула, поняв, что Левиор увидел его, отвёл трубку Дамохиора в сторону и премило улыбнулся во всю ширину своей белозубой улыбки. Стоявший рядом кнур склонил голову и что-то прошептал экзекутору на ухо. Кьегро Тавуа, не глядя, отдал ему Орлиный глаз, повернул голову и с интересом посмотрел туда, куда указывал ему кнур. Левиор проследил направление их взоров и упёрся в гневный взгляд кеэнтора. Ошеломленный, он видел, как округлились глаза ра'Хона, как тот вскинул брови, узнавая его. Даже густо набеленное (согласно церемониала) лицо Венсора ра'Хона покраснело -- трудно было представить, насколько своим безразличием к порученному заданию Левиор оскорбил излишне щепетильного кеэнтора. Не успел молодой человек опомниться, как к поднявшему палец Венсору кинулись Теор и Оинит. Телохранители склонили бритые головы и тут же вскинули их -- щурясь, выискивали взглядами непокорного кнура, дерзнувшего не подчиниться приказу их хозяина.