-- Тебе есть что сказать?
-- Он пропал.
-- Как это пропал? -- Венсор ра'Хон нахмурился, сцепил ладони за спиной и подошел к окну.
...Храм Ихольара высился над морем, словно скала. Изначально на этом месте и была обычная скала -- три тысячи лет назад, первые из Сулойам, прибывшие в Хаггоррат из Артаранга, основали в пещерах каменного островка, практически лишенного растительности, первый на материке храм Ихольара. Тем самым положив начало экспансии Великой Рыбы на хаггорратские земли. С ростом популярности Сулойам на острове появились первые строения. Шли годы -- храм рос, и вскоре целиком покрыл остров, похоронив его за своими стенами.
С трех сторон величественное сооружение (впоследствии разделившееся на, собственно, храм и резиденцию огетэрина) окружали острые камни, одиночные и группами по два, по три, большие в несколько тонло вышиной и поменьше, они поднимались из воды, острыми вершинами, как угрюмые бредущие к святыне паломники.
Центральные ворота храма были обращены к суше. Мост отсутствовал. Море в этом месте было настолько мелким, что во время отлива, верующие могли дойти посуху почти до лестницы, ведущей к воротам, погрузившись в солёные воды едва ли не по пояс. Что, по мнению Сулойам, должно было только укреплять прихожан в вере. Конечно, желающие могли нанять лодку с плоским дном, (некоторые так и поступали) хотя служители культа этот способ преодоления столь несложного препятствия не поощряли, и прибывшие к храму таким способом, в качестве доказательства веры (в обязательном, разумеется, порядке) должны были пожертвовать храму весьма значительную сумму.
Покои, отведённые кеэнтору, находились в восточной башне. По левую руку он мог видеть залив и порт: сотни больших и малых лодок у пирсов, около пяти десятков торговых судов на рейде. По правую -- город: мозаику крыш, паутину улиц, праздничные костры и веселящуюся людскую толпу...
Кьегро Тавуа покаянно склонил голову и сделал несколько шагов в сторону кеэнтора. Огромный рэктиф повернул к экзекутору черную морду и предупреждающе оскалился.
-- Говори, -- разрешил Венсор.
-- Он сбежал, Ваше Святейшество. Исчез. Растворился. Так говорят Сулойам.
-- Ты им веришь?
-- Не вижу смысла им врать.
-- Вот как? -- Венсор резко развернулся. -- Там не было ни одного Красного?
-- Был. -- Экзекутор поднял палец. -- Один.
-- Он тоже считает, что Левиор просто исчез?
-- Естественно, нет.
-- М-м-да. Объясни тогда, как его упустили подвластные тебе кнуры? -- глухо спросил кеэнтор. Что-то во всей этой истории было не так, и он никак не мог понять, что.
Порыв ветра дёрнул занавески, он принёс дыхание моря, и его запах смешался с густыми запахами цветов и приторным ароматом васарги.
-- Левиор хитёр и дерзок, прекрасно владеет мечом... и магией. -- Кьегро помедлил, ожидая реакции кеэнтора -- её не последовало, и экзекутор понял, что Святейший всё давно знает. -- И ещё у него есть дииоровый бир-хорат.
-- Довольно! -- вспылил Венсор, сжимая кулаки. Рэктиф насторожился, его красный язык свесился на подбородок, пёс преданно ловил каждое движение хозяина. -- Он применил магию в городе? Тем хуже для него, не так ли?
-- Сулойам говорят, что Левиор не применял магию, кеэнтор. Красный не смог понять, как ксаладец обманул их.
-- Откуда тогда такая уверенность, что он владеет магией?
-- То, что Сулойам не смогли понять, как Левиор их обманул, лишний раз доказывает, что он ОЧЕНЬ хорошо владеет магией, а отнюдь не обратное.
-- Ты послал кого-нибудь способного проследить уиновый след?
-- Да. Но он ещё не вернулся. Боюсь, результатов следует ожидать, только когда я лично осмотрю это место.
-- Ладно. Имеем то, что имеем. Что ты намерен предпринять?
-- Я послал Вестников во все ближайшие города Хаггоррата. Все кнуры отслеживают появление бир-хората и ищут эквеса Левиора Ксаладского.
-- Этого мало! -- Венсор сжал губы, постучал кулаком по подбородку. Его глаза превратились в тонюсенькие щёлочки, потерялись под нависающими бровями. Он подошел к фонтанчику -- три бронзовых чудища: Кую, Гальмонорокимун и Нойби изрыгали воду из раскрытых ртов. -- Меня не интересует, что ты будешь делать, -- сурово сказал Венсор ра'Хон, -- но чтобы Левиор был у меня! Я пробуду в Реммиаре ещё неделю, этого тебе должно хватить.
-- Благодарю за доверие, Ваше Святейшество.
-- Это всё. Меня ждут на приёме в честь назначения огетэрина. -- Кеэнтор зашел за тканевую ширму, украшенную стилизованными изображениями обитателей Великого моря и, разведя в стороны руки, нетерпеливо защёлкал пальцами.
Одна из резных панелей в стене бесшумно сдвинулась, и в комнату вошли две зарокийские девочки-одевальщицы из его свиты.
Шорох занавеса за спиной заставил Венсора поднять голову -- Кьегро Тавуа удалился, как положено старшему экзекутору, бесшумно.
Почти.
***
До Тупе Левиор и его новый дружок Кинк не дотянули. Голодно им стало.
...Ночевать в море всё-таки пришлось -- все приобретённые в детстве навыки Левиор растерял где-то по дороге между Иллиондом и Реммиаром, а посему греблось ему тяжко, да всё как-то не так, как до?лжно. И не туда. То в море лодку отнёсёт далеко -- берега почти не видно, впору потеряться; то, наоборот, на мелководье утянет, а там стрелки сарбахские обещанные (правда, не было их). Вся дорога не по прямой -- сплошные зигзаги. Не скучал, в общем, Левиор. Да и Кинк, по правде говоря, тоже не скучал -- на харчи налегал так, что казалось, будто последний день на Ганисе мальчишка живёт. И вот как-то так само собой получилось, что к середине следующего дня все имеющиеся в наличии припасы были им изничтожены, как враг хаггорратского народа. Левиор отнёсся к этому с пониманием и известной толикой иронии -- ничего, разумеется, не сказал, даже наоборот, норовил подкормить мальчишечку, но сам через это дело был голоден, как Хорбут после зимней спячки.
Памятуя о наказе Роора Эмжу, к берегу пристали сразу за третьим камнем Нойби.
-- Вот что, -- на подступах к деревне сказал Левиор. -- Слушай и запоминай. Меня зовут Дисаро. Если кто будет спрашивать, я твой троюродный дядя. Едем мы домой -- в Траб.
-- А зачем это тебе, дядька Левиор?
-- Надо, потом объясню.
-- Ну хорошо, а Траб -- это где?
-- Не важно. Далеко. Ты, если что, там не был. Я за тобой, сироткой, приехал и домой к себе везу. Подойдёт такое объяснение?
-- Угу.
-- Повтори тогда: как меня зовут?
-- Дисаро.
-- Молодец!
Деревня называлась Ам-ти-Тарк. Что означало это странное сочетание звуков, ни Левиор, ни Кинк не знали. Да, собственно, и знать не хотели. В большей степени их интересовало, есть ли в деревне таверна. Она была. И это не могло не радовать, в особенности Левиора, у которого второй день тоскливо урчало в области живота.
Таверна называлась "Весёлый иглобрюх", и вывешенный над входной дверью обшарпанный деревянный шар с шипами вполне соответствовал этому названию. Соответствовал ему и хозяин -- он, как и иглобрюх, был весел, пузат и (что выяснилось позже) колюч (на язык). Звали его Эллам, и был он онталаром, что в Хаггоррате, как известно, редкость.
В помещении ожидаемо пахло рыбой и знаменитыми на весь Ганис ниогерскими элем и гольфу, к которому (Левиор унюхал) примешивалось лёгкое амбре змеиной травки.
Левиор взял Кинка за плечо и повёл к свободному столику в углу, у большого окна.
Таверна, по всему было видать, процветала.
-- Первая после третьего камня Нойби, а значит, и от Реммиара первая, -- резонно подметил Кинк, -- если морем идти. Вот и прёт сюда народ.
Была ещё одна причина благоденствия Ам-ти-Тарка и "Иглобрюха", о которой путники и не подозревали: каждый утро на окраине деревни собирался рыбный базар. И "пёр" народ в Ам-ти-Тарк по торговой надобности, выражаясь рыбацкой терминологией, косяками: одни с моря, другие по суше. Так или иначе, а в первой половине дня желающих перекусить и отпраздновать удачную покупку в "Весёлом иглобрюхе" было хоть отбавляй.