— Соль, сходи внутрь, вынеси мужикам квасу попить, — попросил я. — Если Ваня спит — разбуди его. Он точно квас найдет.
Стражники, взмыленные и уставшие, немного подобрались и повеселели. В итоге я распрощался с ними на доброй ноте.
К тому моменту, как они ушли, во дворе уже столпился почти весь отряд. Иван с Игнатом с интересом осматривали медведя, Рома спрашивал у Сольвейг и Аскольда подробности о вылазке. Моряки громко спорили за сколько можно продать всю тушу.
Последней из избы выскочила Весна и тут же бросилась ко мне. Широкая улыбка сияла на ее лице.
Впрочем, не добежав до меня пару шагов, она остановилась и нахмурила брови.
— Что, объятий мне не достанется? — усмехнулся я.
Она, похоже, наконец заметила медведя и удивлённо переводила взгляд с тела хищника на меня. Потом тяжело вздохнула и произнесла:
— Сначала отмойся. А там — посмотрим.
Я и сам хотел поскорее смыть грязь и кровь после вылазки, но сначала принялся за разделку монстра — иначе мыться пришлось бы два раза.
В отряде знали, что главное в этом деле не мешать командиру, поэтому меня донимать не стали. Отдуваться за всех пришлось Аскольду и Сольвейг — их отпускать отказались.
Под спокойный мелодичный голос Сольвейг и прерывистый хаотичный рассказ Аскольда я разделывал медведя. Да не чем-нибудь и не собственной саблей, а зачарованными охотничьими инструментами.
Они были подарком Серёги с Ирой. Ребята явно достали их через отца и вручили мне, пока мы тренировались в особняке Володиных. Сейчас я испытывал инструменты в первый раз, но мог точно сказать — они были хорошего качества.
Я работал ножом. Из порезов медведя всё ещё сочилась густая тёмная кровь с резким металлическим запахом. От туши несло звериной вонью, тиной и чем-то прелым.
Но я продолжал работу, методично разделывая трофей и отделяя важные части.
Вырезал мутные глаза, всё ещё залитые кровью, вырвал специальными щипцами зубы и клыки, а затем срезал когти — массивные и острые, словно клинки кинжалов. От них всё ещё исходила слабая магическая аура — отличная основа для зачарованного оружия или амулетов.
Я снял с медведя шкуру — плотную, с выжженными рунами. Даже после смерти зверя она всё ещё сопротивлялась зачарованию в моих инструментах, заставляя воздух вокруг себя слегка мерцать.
Я снимал её не спеша, аккуратно срезая остатки мяса и жил, и постоянно тяжело вздыхал. Особенно, когда видел порезы и дыры от магии. Было жаль, что шкура повреждена, но иначе — никак.
Она всё ещё годилась для создания высококачественной брони, способной защитить от вражеских заклинаний. Антимагия, даже в форме лишь части от медвежьей силы — свойство редкое. Но возни со шкурой предстояло немало.
Из органов интереснее всего было сердце — большое и всё ещё тёплое. Его я тоже немного повредил — ведь именно ударом в сердце сразил медведя. Но именно в сердце сохранилась вся сила мутанта, и из него можно было сделать основу для мощного магического зелья.
— Даже не думай, — не глядя, проговорил я.
— А чего я-то? — ответил Аскольд.
Я слышал в его голосе усмешку. Он с интересом поглядывал на сердце, которое я убирал в контейнер.
— Оно не для еды.
— Больно надо, — пожал плечами Аскольд.
Ещё не хватало, чтобы он просто съел ценную часть монстра.
— Знаешь что? — устало произнёс я. — Давай так: с костями и мясом ты разберёшься сам. Можете вместе с Ваней мясо приготовить, засолить… Да что хотите делайте. А с трофеями я попозже разберусь.
— Опа! — весело потёр руки Аскольд. — Так бы сразу, командир! А ну-ка, давай-ка сюда свой ножичек!
Я оставил Аскольда разбираться с остатками медведя — всё основное я уже вырезал. Кости, кстати, могли стать отличными рукоятями для оружия. Да из них, в принципе, можно было смастерить много чего — был бы хороший ремесленник.
— Командир, я там баньку растопил.
На подходе к избе меня поймал Иван. Я так замотался, что не замечал ничего вокруг.
На этот раз в бане я был один и до парилки все-таки добрался. Густой влажный пар окутывал тело, расслабляя мышцы. Я вдыхал горячий воздух и чувствовал аромат древесины и раскаленных камней.
Пот стекал по лицу и телу. Я смахнул со лба влагу и прикрыл глаза — вся накопленная усталость медленно уходила. Засиживаться не стал. Разок поддал жару и, довольный, выскочил наружу и облился перед банькой холодной водой из бадьи.
В чистой одежде, свежий и довольный, я буквально взлетел по ступенькам к своей комнате… Да так и замер на пороге.