Вокруг него собралось немало людей — взрослые, дети, старики. Кто-то кивал, кто-то переглядывался, кто-то качал головой.
— Зло всегда помечает зло, — продолжал проповедник. — Когда вы увидите тьму и зло — вы узнаете его!
— А ведь был хаосит в стенах… — прошептала старуха.
— Маг да с чёрным посохом, все видели! — подхватил кто-то.
Я не стал дожидаться окончания проповеди, просто пошёл дальше. Я привык доказывать делом, а не словом. Если человек готов поверить пустым речам — переубеждать его я не собирался. Тем более, конкурировать с налаженным механизмом церкви Солнца, испытанным десятками лет, я пока не мог.
По городу я бродил не просто так, ведь сегодня было заседание Совета. Если подумать, то это было первое, на которое меня напрямую пригласили. У Караваева я пригласился сам, а во второй раз пришёл с Ратибором. Сейчас приглашение пришло лично от Коменданта.
Сегодня, как и в прошлый раз, мы собрались в ратуше. Я успел как раз вовремя, к полудню. Верхний город, в отличие от Торгового квартала или Нижнего города, выглядел целехоньким. Разве что несколько слегка повреждённых крыш, кое-где следы царапин и гари, но ничего особенного.
Лучи солнца пробивались сквозь витражи в высоких окнах. Воздух в зале был натянут как струна. Пока ещё никто не спорил, но за широким столом чувствовалось напряжение. Внутри Ратуши собрались все влиятельные люди Выкречи, вот только баланс сил был явно изменен.
Володин пришёл в боевом мундире с гербом на груди и следами ещё не до конца заживших ран на руках и лице. На его поясе висела сабля.
Караваев сидел в дорогом кафтане без оружия. Он стучал пальцами по дереву и бегал глазёнками по комнате.
Рысев, как всегда, был в простой повседневной одежде. На этот раз на его пальцах было два серебряных перстня с символикой солнечников. Церковник хмурился и смотрел на меня из-под кустистых бровей с плохо скрываемой неприязнью. Впрочем, это чувство было взаимным.
Островский сидел, закинув ногу на ногу. Его костюм-тройка казалось оставался прежним, несмотря ни на что. Он поправил зализанные назад волосы и поморщился, взглянув на свободное место во главе стола. Там не хватало человека, который в этот раз лично пригласил меня.
Астахов видимо решил, что раз я стал частью обороны, то и в послевоенных раскладах участвовать должен. Вот только было у меня предчувствие, что всё не так просто.
Широкие створки дверей заскрипели, распахнулись, и в зал вошёл Астахов. Он спокойно прошёл к столу, кивнул как будто всем сразу и никому в отдельности, и занял своё место.
Комендант положил на стол папку с документами, открыл её, быстро перебрал бумаги и начал говорить:
— После победы князя под Кровенцком дружина двинется к Братску, очищая все окрестные земли.
Голос Астахова звучал уверенно.
— Как подданные князя, мы обязаны оказать поддержку. Более того, боярские Рода напрямую запросили её.
В зале повисло молчание, а следом раздался всплеск голосов. Разговоры, споры. Казалось бы, всё шло как обычно — все хотели выглядеть полезными, но не хотели платить цену, особенно учитывая текущее положение вещей в восстанавливающейся крепости.
Князь не запрашивал помощь, это было требование. Законное и обоснованное, даже несмотря на то, что Выкречь отбилась от монстров сама.
Астахов едва заметно улыбался уголками губ. Он смотрел на то, как главы родов переговариваются, с явным удовольствием.
— Одним гарнизоном не обойдёмся? — спросил Константин Островский.
Ратибор взглянул на Островского и заговорил:
— Мои бойцы сейчас заняты в окрестностях крепости. Мы зачистили ближайшие деревни, сейчас работаем на подходах к топям. Я выделю отряд — как положено, с магами, стрелками и пехотой. Но большего обеспечить не могу.
Островский взглянул на карту на столе, что-то прикинул в голове и пожал плечами.
— Что ж, если Ратибор отправляет людей… — быстро сменил он свою точку зрения. — Тогда я тоже выделю отряд. Давно пора дать младшему шанс проявить себя.
— Ты с ним слишком строг, — усмехнулся Ратибор, подбадривая Островского. — Я видел его среди защитников в проломе — он славно сражался.
— И сразится ещё раз.
Я всё ещё наблюдал за Астаховым, его морда перестала быть такой довольной. Теперь он вежливо улыбался и переводил взгляд с Володина на Островского.
Караваев похлопал по животу, тяжело вздохнул, но тоже заговорил:
— Моё участие ограничится материальной помощью. Все караваны сожгли в Зоне, ироды. Да ещё и деревни не уцелели. Я не собираюсь рисковать ещё и своими людьми. Обеспечу продовольствие, боеприпасы и снаряжение.