На этот раз Караваев даже не стал набивать цену, просто согласился с текущим положением дел. Хотя дворянские Рода в городах не были обязаны выставлять людей, но это было желательно — учитывая, что они служили князю.
Астахов подозрительно сощурил глаза, но вежливая улыбка так и не сошла с его губ:
— Принято. Остальные?
Я переглянулся с Рысевым.
Три главных Рода Выкречи договорились удивительно быстро, что наводило на определённые мысли. А уж теперь, когда за столом не было Кречетова, Астахов был в меньшинстве. Впрочем, это вряд ли повлияло на церковника — ведь его сила была вовсе не в союзе с комендантом. Но всё же…
— Я отправлю храмовников. Но мы сейчас ведём восстановительные работы в городе, лечим тела и души. К тому же ресурсы ограничены, — Рысев ухмыльнулся. — Нам нужно бороться со внутренней угрозой.
Астахов посмотрел на меня.
— Максим?
Он ожидал ответа то ли на высказанную претензию Рысева, то ли на свой вопрос о выделении людей.
Я помнил, что мне обещали привилегии за помощь в осаде — и обещал лично комендант.
— Чем может простой ходок помочь светлейшему князю? — совершенно серьёзно проговорил я.
Я заметил краем глаза, как Островский едва заметно улыбнулся.
— А как же ваш отряд? — спросил Астахов.
Ничего себе. Сегодня он говорил со мной на «вы».
— А что мой отряд? Мои люди ранены, потрёпаны и не в состоянии маршировать в Зону. Ходоки и наёмники не были обязаны защищать город. Другое дело — будь мы Рубежниками… А до тех пор статус не позволяет.
Я решил вот так, немного грубовато, напомнить коменданту об обещании — о том самом «специальном статусе». Я, конечно, не рассчитывал, что он его исполнит, но взял бы награду и деньгами.
Астахов кивнул. В глазах на этот раз не было ни раздражения, ни одобрения. Он просто зафиксировал мой ответ.
— Как знаете. В таком случае с точными цифрами и деталями разберёмся чуть позже. Я пришлю бумаги.
Совет приступил к решению дальнейших вопросов. Обсуждали фураж, возросшую преступность, торговлю, налоги и многое другое. Тем было много, мнения разнились, но чаще всего удавалось прийти к общему знаменателю. Вообще заседание шло удивительно споро — решения принимали одно за другим. Я сам не успел заметить, как заседание начало подходить к концу.
Именно здесь, странным образом и от неожиданного человека началось обсуждение моих заслуг и «наград».
— Максим Клинков, — спокойно начал говорить Рысев. — Церковь благодарит вас за участие в защите Выкречи. Ваш вклад неоспорим.
Я молчал и ждал, когда церковник скажет «но».
— Однако, — продолжил он, — я обеспокоен. Есть основания полагать, что ваша магия хаоса оказала влияние на стабильность работы оберегов и куполов. Отклонения были зафиксированы в момент применения вами посоха.
— Или в момент, когда сирин начал атаку, — спокойно возразил я. — Не думаешь, что это вероятнее?
— Из чего изготовлен посох? — продолжил Рысев, насупившись.
В этот момент в разговор вмешался Ратибор.
— Это посох — подарок рода Володиных. Если у тебя, Олег, есть вопросы к его происхождению, то заглядывай ко мне в поместье. С удовольствием на все отвечу.
Рысев поморщился и прикоснулся к серебряному перстню.
— Церковь могла бы официально провести процедуру изъятия, — продолжил давить он. — Для расследования. Чтобы не подвергать город очередному риску.
Я хотел было ответить, но меня неожиданно опередил Астахов:
— Олег, давай не будем нагнетать ситуацию. Максим нам очень помог, и обвинения сейчас неуместны.
Ладонь Рысева легла на стол. Он чуть склонил голову набок.
— Я никого не обвиняю. Пока что. Но солнце… — горделиво выпалил он. — Освещает всё. Даже хаос.
Было понятно, что причина докопаться до меня была надуманной, мало ли, какой посох я использовал. Но вместе с услышанными сплетнями и распространяемой солнечниками ложью всё складывалось в довольно понятную картину. Плохо было и то, что Астахов вмешался. Я решил дать ему возможность разыграть свои карты.
Наконец все вопросы были решены, и присутствующие один за другим начали вставать. Островский с Караваевым переговаривались и негромко посмеивались. Ратибор кивнул мне и отправился на выход. Рысев шептал что-то одному из солнечников-помощников. Я же сделал вид, что закопошился.
— Максим, попрошу вас остаться, — ожидаемо обратился ко мне Астахов. — Есть вопрос особого порядка.
Ратибор остановился у выхода и обернулся, услышав слова Астахова. Я коротко и по-деловому кивнул ему, и глава рода Володиных покинул зал.