Кто-то из нас ехал на лошадях, кто-то сидел в телегах. Разговоров почти не было. В молчании своих людей я чувствовал предвкушение и интригу.
Аскольд смотрел вперёд, стараясь разглядеть что-то за горизонтом. Бойцы в повозках в сотый раз перебирали снаряжение, проверяя застёжки, магические руны и ремни на доспехах.
Иван сидел на одной из последних телег и смотрел назад, на растворяющиеся в утренней дымке последние очертания Выкречи. Отсюда, пожалуй, можно было разве что увидеть светящиеся бирюзовые защитные купола, да и те уже почти полностью скрылись из виду.
Мне было не впервые двигаться с караваном, как и многим из моряков. Я ехал на лошади, периодически ускоряясь, а иногда замедляясь, чтобы оценивать обстановку вокруг. Первым ехал Аскольд, а в телеге за ним Глеб. Они были нашими проводниками, так как лучше всех изучили карты. Аскольд ещё имел немалый опыт путешествий. Тракт, неминуемо забирая на юг, вёл нас от болот и холмов к полосе редкого леса.
Через несколько часов пути среди скрипа повозок, редких криков птиц и фырканья лошадей я почувствовал что-то неладное.
— Стой! Тихо! — сказал я, вскидывая руку.
Отряд тут же остановился. Рома соскочил с повозки, подготавливая посох к бою. Ира наложила стрелу на тетиву.
— Вон там что-то есть, — проговорил Аскольд, ткнув пальцем в сторону одинокой ели.
Да, я тоже уже почувствовал противника и начал подготавливать заклинание. На нас выскочил огромный волк-одиночка третьего уровня. Он словно отделился от тени дерева. Выглядел он неважно: облезлая шерсть, свежие и загрубевшие раны, худой настолько, что видны были рёбра. Одного глаза не хватало — явно недобиток.
Он грозно зарычал, даже несмотря на наше явное превосходство в силе. Не иначе изголодался по свежему мясу, гонимый повсюду стражей и дружиной. Глаза волка горели неугасающей злобой, а из пасти на землю падали капли вязкой слюны.
— Не подпускать! — скомандовал я.
Я первым отправил заклинание в полёт — Цепь хаоса. Даже неожиданно ловкий прыжок вбок не смог спасти монстра от заклинания. Звенья цепи сжали его тело, медленно, но верно выжигая шкуру и плоть. Волк взвыл.
Раздался звук спущенной тетивы, и у морды волка разорвалась стрела, обжигая его волной пламени. Аскольд, успевший спешиться, воспользовался замешательством волка и метнулся к нему сбоку. Он полоснул одиночку лезвием сабли, разрубая мясо и кости. Клинок оставил глубокую рану.
Волк вновь взвизгнул, но не отступил. Он ударил лапой наотмашь по Аскольду — если не пробить, то исковеркать юшман. Я на всякий случай поставил Водный щит, и лапа монстра с бульканьем ударилась в воду. А в следующий миг Сольвейг вбила двуручный меч в башку твари, отчего в воздух взвился фонтан чёрной крови.
Волк повалился, но попытался подняться снова. Меч Сольвейг неудачно застрял в черепушке монстра, но вокруг воительницы витал Воздушный щит, наколдованный Ромой. Я ударил по волку Воздушным серпом — одиночным, но усиленным хаосом. Монстр дёрнулся и затих. На этот раз окончательно.
— Фьють! — присвистнул Глеб. — Быстро и чисто.
Он-то ещё не видел наш отряд в деле после того, как я избавил его от окаменения. Ну, как избавил… Вернул к жизни.
— Если бы не мы, он бы устроил резню среди местных, — проговорил Рома, возвращаясь на повозку.
Он был прав. Одиночка третьего уровня, даже настолько ослабленный и изголодавшийся, мог устроить настоящую бойню в деревне. Если, конечно, хоть одна деревня в округе уцелела или успела восстановиться.
Мы быстро почистили оружие и двинулись дальше, оставив за собой кровавый след на дороге, как напоминание. Зона просто так не отпускала никого. Даже после победы над ней.
На тракте нам практически не встречались другие путешественники. Как будто дороги, даже смотря на отступившую волну, вымерли. Тишину хранил не только мой отряд, но и природа вокруг — все её звуки были редкими и какими-то вымученными.
Я смотрел по сторонам и периодически запускал заклинание поиска в разные стороны, но ничего не обнаруживал. Но я чувствовал — что-то не так. Инстинктивно. Всё шло слишком гладко. Один монстр за день — это сущая мелочь, пустяк.
Мало того что мы вышли из Выкречи без лишних проволочек и происшествий, так ещё и не было никакой погони. А ведь город, переживший осаду, только-только расшевелился. Всё политическое болото обрело жизнь, и оно не могло так просто отпустить тех, кто был в самом центре событий.