— Пригласите, — произнёс Старейшина старческим и слегка дрожащим голосом.
В двери ввели Станислава Троицкого вместе с двумя его людьми. Лица у всех троих были бледными, а в глазах читалась единственная эмоция — страх. Один из людей Троицких был весь замотан в бинты.
Станислав, хоть и потерял титул в Южноуральске, но держался как аристократ — прямая спина, надменный взгляд. Он слишком хорошо понимал, что сейчас на весах лежала не честь, а выживание.
— Господа, — произнёс он ровным голосом, — мы пришли с повинной.
На лице Иллариона не отразилось ни одной эмоции, как и у остального Совета.
— Повинное, — вновь прозвучал глухой старческий голос Старейшины, — это когда ты каешься сам. А вас привели, и вы пришли объясняться.
Станислав выдержал холодные слова и леденящий душу взгляд.
— Нас подтолкнули к решению. Мы знали, что род Клинковых связан с хаосом и опасались, что он может стать угрозой.
— Хаос — угроза всегда, — холодно сказал Старейшина. — Нам не нужны трактовки.
— Дело в Максиме Клинкове, — попытался объясниться Станислав. — Он не просто маг. Он чересчур силён. Если вы позволите…
— Мы знаем, кто он, — оборвал Станислава Старейшина. — Или, вернее, кем он может быть.
Старейшина перевёл взгляд на Иллариона. Илларион медленно поднялся на ноги.
— Максим Клинков, — сказал он, выговаривая имя с омерзением, — погибший больше трёхсот лет назад Архимаг, еретик и изгой. Один из тех, кто пошёл войной против Света.
Он подошёл ближе к Станиславу, не скрывая презрения:
— А вы решили, что можете устранить его сами? Без приказа, без поддержки, без благословения?
Станислав не выдержал напора слов и отвёл взгляд, молча.
— Ваши действия, — продолжил Илларион, — провалились. Вы не только не устранили Клинкова, но ещё и утратили влияние, имущество, привели к гибели бойцов и подставили Церковь под прямое наблюдение князя Демидова.
— Мы пытались… — заговорил забинтованный сопровождающий из Троицких.
— Вы самонадеянные идиоты! — рявкнул Илларион. — И если бы не решение Совета, вы уже были бы очищены Светом.
В зале на короткий миг повисла тишина.
— Однако, — вмешался Старейшина, — вы не бесполезны. Пока. В Южноуральском княжестве вы больше не появитесь ни под каким предлогом. Вам предстоит отправиться в Выкречь, на границу империи, и восстановить там порядок Солнца. В последний год там возникли… некоторые проблемы. Особенно с самодеятельностью жрецов на местах.
Эти слова прозвучали как усмешка.
Станислав кивнул. Было сложно сказать, что он чувствовал — злость, раздражение, ненависть или горечь. Но главное было не то, что он потерял, а то, что сохранил — жизнь.
— А что с Клинковым? — тихо спросил кто-то из Совета.
Старейшина и Илларион переглянулись.
— Мы наблюдаем, — ответил Старейшина. — Хаос трудно устранить прямым ударом. Он гибок и вездесущ. Его нужно подтачивать, вымывать, разрушать изнутри. И…
Старейшина задержал взгляд на эмблеме солнца на столе.
— Мы обязательно это сделаем.
Старейшина взглянул на на Иллариона, и в его глазах на один миг промелькнуло то чувство, которое старый и уже поживший церковник испытывал крайне редко — надежда.
Собрание закончилось. Илларион остался сидеть в зале один. Он смотрел на золотую вязь, уходящую к потолку. Он не сомневался — это тот Клинков, и хаос вновь что-то задумал.
Илларион поднялся из-за стола и вышел из зала. Впереди его ждали агенты, шпионы и подчинённые. И ещё хаосит, которого он собирался убить.
Любой ценой.
Выкречь. Особняк Володиных.
Ратибор Володин проснулся задолго до рассвета. У него так часто выходило в последнее время — ночь приносила тревогу вместо покоя. Сны, если и были, то были короткими, скомканными и исчезали из памяти едва Ратибор открывал глаза. Он вышел на балкон второго этажа и вдохнул утреннюю прохладу. Выкречь была затянута лёгкой дымкой — солнце ещё не успело подняться из-за горизонта.
Снизу, во дворе, уже слышались голоса и звуки просыпающегося дома: кухарка громко ругалась с кем-то, кузнец таскал воду, мальчишка-конюх лениво подметал камни. Всё вроде было как всегда, как обычно… но не совсем. Володины в последние месяцы держались изо всех сил. Да, у них были контракты, бойцы сильные, маги, да и на землю их никто не претендовал.