Арлетта повернула к ней голову. Её взгляд стал ледяным.
— Простите?
Весна пожала плечами — небрежно, почти равнодушно.
— Максим достигнет высот, о которых остальные мечтают.
Арлетта чуть не рассмеялась в лицо наглой ведьме.
— Это был бы особенный случай, — ответила Арлетта. — Он же… почти простолюдин. С даром мага. С улицы. Хаосит.
На самом деле Арлетта вовсе не испытывала негативных чувств к Максиму Клинкову. Ведь в танце она первой заговорила с ним. Такого не припомнит даже Тихон — переживший не одного несчастного кандидат в женихи. А уж того, кто выжил после того, как настолько нагло кружил княжну по залу — и вовсе. Впрочем, и на ужины в кругу семьи никого из них не приглашали.
И, как ни странно, Арлетта не использовала магию. Почти не использовала.
Весна же затеяла весь этот разговор, потому что была реалисткой. Всегда. И на болотах под Выкречью, и в лаборатории в Чернореченске, и в банкетном зале во дворце Беловежска. Она знала: женой Максима ей не стать. Возможно, вначале она испытывала иллюзии. Но очень вскоре всё поняла.
Особенно — когда Максим и вправду начал быстро и резко расти. Побеждая и побеждая. И рос не только в силе, но и в социальном положении.
К сожалению, это — одна из тех вещей, которая была для Весны закрыта. Она ведьма с болот, не тайная принцесса.
Максим же с первого взгляда был… особенным. Его долг. Его ответственность. Его сила. Если она попросит его отказаться от всего этого ради неё — он может согласиться. Она не смела просить о таком Слишком уж она его…
А, впрочем, это не важно.
Важно другое. Ночная кукушка дневную перекукует. И разве не должна свободная птица бороться за своё счастье?
— Неужели Его светлость организовывал ужин в кругу семьи хотя бы для одного из кандидатов в женихи? — неожиданно произнесла Весна.
— Какая разница, — парировала Арлетта, — Они приходили и уходили. Так же будет и с этим.
— Неужели хоть один из них становился Мастером за полтора года?
Арлетта замерла, затем нахмурилась. Открыла рот, чтобы возразить, но не стала. Пожалуй, такую перемену настроения в ней можно было увидеть редко.
— Ты врёшь, — выдохнула она наконец облегченно, поняв, что её смущало.
— Как скажете, — невозмутимо ответила Весна. — Тогда предположим другое. Что будет, если Мастер возьмёт ранг Магистра… скажем, за полгода?
— Это невозможно, — покачала головой Арлетта.
Весна заметила небольшие перемены в княжне.
Сегодня она не собиралась убеждать её ни в чём — лишь посадить аккуратное, маленькое семечко сомнения.
Которое будет прорастать внутри.
Более того — Весна не врала. Максим мог очень скоро стать Магистром.
Вот только как ведьма ни старалась, она не могла создать ни одного алхимического рецепта, который дал бы ему необходимый толчок. Один маленький, но важный рывок.
Кто-нибудь скажет: это надежда на чудо. Ну а где искать чудесные ингредиенты, как не в княжеских закромах?
— Я уверена, что тот, кто станет Магистром за полгода, — это он. А дальше можешь представить сама.
Слова Весны били кузнечным молотом, гремели и разносились из самого сердца.
— И вы можете быть рядом с ним.
Ревность Весна уже пережила с Сольвейг. Но Максим не сблизился с ней. Время ревности прошло. Сейчас вопрос стоял о реальности.
— А можете смотреть со стороны.
Весна развернулась, не дожидаясь ответа княжны, и зашагала прочь. Кто-кто, а она точно не собиралась быть простым наблюдателем.
Пусть и придётся принять тяжёлый компромисс. Но не зря же её частенько называли ведьмой.
Глава 19
После возвращения с приёма у Демидовых прошло несколько дней, и с каждым новым днём я всё чётче понимал, что лучших предложений нам не поступит. Один Магистерский род и два рода Архимагов. Тяжко придётся Аристарху Железному. За эти несколько дней удалось точно подгадать графики моих ближников и устроить родовое собрание.
Мы устроились в большом зале в западном крыле, отреставрированном и восстановленном после ухода Троицких. Зал освещался магическими лампами и свечами. Тёплый свет ложился мягкими бликами на деревянные панели стен. Здесь когда-то была мозаика и святые символы — святые для Солнечных, конечно.
За большим круглым столом, недавно занятым картами и свитками, сейчас было свободно. Здесь стояли только кувшины с водой и ягодным настоем, да тарелки с лёгкой едой и закусками. Слуг не было — они принесли еду и вышли.
Дверь плотно закрыта, охрана оставлена за порогом. В комнате остались только свои. Сам зал накрыт Пологом, изолирующим нас от окружающего мира. Именно таким и должно быть настоящее родовое собрание.