— Индиго.
— Речное индиго? Вот как? Это всё, что тебе нужно? За этим ты пришёл в мою рощу? — вопросительные интонации в бесцветном голосе этой версии паучихи едва угадывались.
— Ну и ещё убить всех посланников, — пожал я плечами. К чему скрывать, если я и так очень сомнневаюсь, что мы вот так разойдёмся миром.
— Очень жаль, — и на этот раз в её голосе действительно просквозила печаль. — Значит, ты тоже кровожадное чудовище, собирающееся убить множество ни в чём не повинных разумных? Я слышала, твой народ не приемлет кровопролитие.
— Времена меняются, Арахна. Ты видишь перед собой будущего короля Подземья, наследника Мурчика Небесного и правителя шестой расы старших.
— Ух ты, — в голосе девчушки вновь прозвучали искренние эмоции.
И на этот раз её чувством было… восхищение?
— Похоже, я вижу перед собой одержимого цветом, — улыбнулась паучиха. — Химеризация, да?
— По-твоему, это помешает мне тебя убить?
— А. Хаха. Хаха. Хах. Ха. — странно засмеялась девушка. Больше звучало так, словно она читает скучный текст с бумаги. — Хорошо. Я поняла, как мы с тобой можем общаться.
Арахна подняла голову и впервые посмотрела на меня:
— Память о прошлом, искажённая мёртвым королём небесная чистота, стремление придать сил ближним, мимикрия и стойкость стража… Интересно, как с этим всем уживётся скорбь о потерях?
— Что ты несешь, паучиха?
— А ты не знал, какой смысл несут твои цвета? Ты хочешь вернуть прошлое, стремишься быть правильным, делаешь сильнее тех, кто тебя окружает, подражаешь великим из древних и мнишь себя защитником. Это всё говорят за тебя твои цвета.
— Тебя это не касается ни каким боком, — презрительно фыркнул я, но вышло слишком ненатурально. Её слова резанули по сердцу особенно болезненно, поскольку я сам думал так же. Запрещал себе думать об этом, но всё равно думал.
Тот ли я Лииндарк, каким был, выходя из Геотермы? Ведь я никогда не хотел никем править. Всё, что я хочу — это справедливости. Спасти свой народ из-под гнёта сорами.
— Вижу, что засомневался, — сладко улыбнулась Арахна, снова медленно опуская глаза в пол. — Так что же, миролюбивый сиинтри, скажешь мне, по какому праву ты решил приговорить к смерти шестьдесят пять человек?
Шестьдесят пять? А ведь когда-то в рейде было больше трёх сотен разумных…
— Я говорил лишь о посланниках.
— Ага. Выходит, в храм входить всё-таки можно? — улыбнулась Арахна. — Хорошо, тогда скажи, чем тебе мешают безобидный лекарь, вздорная чародейка и мрачный инженер?
— Ты сама знаешь ответ. Это ведь твоё пророчество о звериных посланниках.
— Но ведь негодяй только один из них, не так ли?
— Судьба мира важнее жизней отдельных разумных.
— Какого мира, сиинтри? Что лично тебе плохого сделала моя госпожа?
— Ты перегибаешь палку, — я скривился. Если до этого в её речи ещё было что-то разумное, то слушать откровенную ересь на счет абсолютного зла я не собираюсь.
— Отнюдь, сиин. Это естественный закон мира. Однажды она пробудится вновь, чтобы очистить мир и вернуться обратно в свой сон. Что плохого в очищении от скверны?
— От всех живых, ты хотела сказать?
— Отнюдь. Если Она всемогуща, то почему она уничтожает цивилизацию, но не устраивает геноцид покорённых рас? Каждый из нас рождается, живёт и умирает, не так ли? Та, чьё имя мы называть недостойны, всего лишь забирает лишнее могущество, оставляя росткам шанс прорасти вновь.
— Этот разговор бессмысленен, Арахна. Ты несёшь чушь.
— Хорошо. Что, если я скажу, что ей не интересны твои сородичи. Да и в целом, Подземье. Хочешь конкретики? В этот раз она придёт не за вами. В наш мир проник старый враг основателя Доминиона. Тот, ради борьбы с которым был основан город, и из-за которого входы в пещеры охраняют стражи, вроде твоей Кикиморы.
— Пленники мира-темницы, — понял я. — Неназываемая хочет сожрать иномирцев!
— Верно. При чём не твоих друзей в рейде, а именно иномирцев в их родной Темнице. Однажды она уже пыталась это сделать, но пришлось отложить великое очищение на будущее. На сейчас.
— Ты пытаешься мне заговорить зубы, — ответил я уже с меньшей уверенностью. — Тебя интересует только пробуждение бога-чудовища.
— Конечно, мне важно пробуждение моей госпожи. Как и тебя волнует судьба сиинтри и давно забытый всеми титул короля Подземья. Что в этом такого? Но наши цели не противоречат друг другу. Как и цели Доминиона. Напротив, думаю, вы бы нашли общий язык с Безупречным. Он больше, чем кто-либо ещё нуждается в друге.
— Друге⁈ Безупречный?!!
— Сиинтри переняли у тари очень многое.
Пришло время разрешить для себя одну давно мучавшую меня загадку. Выходит, город дружит с Арахной. И часть стражей во главе с Безупречным тоже. Все эти силы добиваются возрождения бога-чудовища с разными целями. Просто вернуть владыку, натравить божественное чудовище на врага и вернуть прежние времена с помощью пророчества о посланниках.
Осталось только два вопроса. Кто задуман как предатель, змея или кот — кто должен пробудить ту, чьё имя навеки забыто и проклято?
И какую роль в этом играет синеокая нежить?
— Последний вопрос. Зачем ты отдала мой цвет кошачьему посланнику? Он ведь даже не маг цвета.
— Цвет, который ты получил сегодня намного сильнее.
— Я спрашивал, зачем. Хотя, уже начинаю догадываться. Химерность действует ведь и на тех, кто не подозревает о существовании силы Цвета.
— Так было нужно. Тебя это волновать не должно. Ты по-прежнему хочешь убить всех посланников?
— У меня нет причин тебе верить…
Внезапно уши уловили непривычный после тишины безветренной Рощи шум.
Шум ветра.
Чутьё кольнуло дурным предчувствием.
— Время на исходе, — в голосе паучихи в третий раз прорезались эмоции, — Ты сказал, что не желаешь смерти невинным. Тогда помоги мне сейчас хотя бы ради их жизней!
— Что тебе нужно?
— Фанатики из ордена Тиши пытаются пробудить источник ветра. Если им это удастся — рейду конец. Не только вороне, змее и коту, но всем, включая твою красноволосую подружку, сменившую форму богиню радости и тех людей, с которыми ты прошёл паучьими тропами.
Айрэсдарк сказала бы, что я совершаю огромную ошибку. Но если во мне ещё есть частичка истинного сиинтри, я не могу допустить гибели множества невинных. Перед лицом встала солнечная улыбка жизнерадостной Рин, самого светлого существа в целом мире, грустное лицо одинокой Рены, винящей себя в гибели товарищей и наконец, ехидная усмешка Сайриса, со встречи с которым и началась моя история.
Говоря о смерти посланников я, конечно же, упускал тот момент, что не собирался убивать Сайриса, хоть это и было бы самым верным решением. Айрэ сказала бы мне то же самое, если бы знала, насколько я стану силён.
— Мне всё ещё нужен цвет Индиго, — повторил я. — Без него между нами никогда не будет мира.
— Лиин? — послышался удивлённый голос Улинрай.
Я обернулся к сове, только сейчас осознав, что ни она, ни кто либо из моих спутников, за всё время разговора не проронил ни слова. Они все словно бы застыли статуями.
Но почему я сам не обратил на это внимание раньше? В чём суть силы этой формы Арахны?
Когда я повернулся обратно к своей собеседнице, её уже не было на прежнем месте. Но не смотря на это перед глазами возникло сообщение от великого отца:
Ваша карта обновлена.
21. Листопад мертвых
Арахна.
Не дав ничего взамен, она пытается мне навязать бой, который мне абсолютно не нужен. Какого я должен решать судьбы доминионцев? По большому счёту, она ведь просто пытается меня стравить с нежитью, заставить выполнять за неё её работу.
Хотя что-то мне не верится, что она действительно вот так пустит всё на самотёк.
Шелест и скрип клинковых деревьев усиливался.
Я призвал слово силы и открыл карту. Отметина Арахны оказалась совсем недалеко. Решение придётся принимать быстро. Но делать это необдуманно, поддавшись эмоциям, я не буду.
— Ловите метку. Вы идёте туда. Пока вместе с кристаллидами, но будьте готовы ускориться. Ули, ты летишь вперёд, на разведку. Я скоро тебя догоню.
Улинрай кивнула и взмыла вверх.
Из слова силы появилась колёсная лира, как единственный инструмент с которым я мог играть на ходу.
— Сайрис! Что у вас? — послал я сообщение другу.