— Берхард, можете быть свободны. Благодарю. — Высокомерно бросила лекарю женщина, заняв освободившийся и ещё не успевший остыть стул.
— Спасибо, ваша милость, — хриплым голосом ответил неожиданно не немой мужчина и слегка склонившись покинул комнату. В которой вновь повисла сосредоточенная тишина, пока оба её обитатели внимательно изучали друг друга.
Незнакомка оказалась довольно высокой женщиной, под стать ему, но все равно не достигавшей его на пол головы. Широкое, немного лошадиное лицо, не было лицом красавицы, подобной Алите, но и уродливым оно тоже не было. Карие глаза, слегка раскосые, плотно сжатые полноватые губы, на слегка выступающих вперёд скулах, выдавали в ней человека сильного волей и очень упрямого, что соответствовало больше мужским чертам, чем женским. Хотя это возможно было лишь его мнение. Да и одежда пришелицы кричала о том, что она не праздная красавица, а воин. Строгая куртка, подбитая мехом плотно прилегала к талии, не сковывая движений и не путавшись под руками, облегающие штаны, подчеркивали стройные сильные ноги, заправленные в невысокие сапоги, без намёка на каблук, все неизменно чёрного цвета, только еще больше подчеркивая род её занятий. И что этой воительнице могло понадобиться от него, никак не мог взять в толк Клод, но первым нарушать молчание не торопился. Всё же это она пришла к нему.
— Пойдёт. — Наконец скорее себе, чем ему произнесла незнакомка, на что наемник решил никак не реагировать. — Я не люблю ходить вокруг да около, поэтому скажу прямо. Я помощница императора, его правая рука, госпожа, Леатрис Верханд ол Бит. Для тебя господа Леатрис, и никак иначе, отродье.
Высокомерный взгляд, которым окинули парня, отлично отражал все, что она о нем думает, хотя Клоду на это было абсолютно плевать. Однако то, что к нему спустилась одна из представителей знати, что-то да говорило. Как помнил он со слов учителя, приставка "ОЛ" к фамилии рода давалась только очень прославленным людям, заслужившим особое отношение императора, и не важно кем из представителей семейства — приставка давалась всем. Вот только было видно, что Леатрис, данную приставку к фамилии заслужила. "Странно, он её ещё и хвалит" — поразился сам себе пленник, усмехнувшись своим ощущениям. Вот только усмешка, отразившаяся на его губах, совсем не понравилось гостье.
— Чему ты усмехаешься, смертник. Уверена ты не стоишь и одного моего волоса, однако сейчас не о нас. — Голос Леатрис звенел от возмущения, видимо сам того не желая Клод успел задеть её за живое, своей невольной усмешкой, которая относилась вовсе не к ней.
— И зачем вам понадобился я?
Голос звучал глухо и хрипло, но что порадовало мужчину, был хотя бы громче шепота.
— Ты?! С чего ты взял, что нам нужен именно ты?! — Язвительно усмехнулась гостья. — Будь рад, тебе просто повезло, что императору понадобились услуги твари, подобной тебе.
— Радуюсь.
— Будь моя воля, ты бы уже сдох ещё там, на эшафоте, но мой господин распорядился иначе. Цени.
— Ценю. — Насмешливо произнёс парень, нисколько не радуясь и не ценя, лишь чувствуя, как усталость все больше одолевает его, грозя вырвать посредине беседы. Однако, Леатрис удовлетворившись его ответом, успокоилась и продолжила уже более спокойно:
— Как тебе было уже сказано ты поступаешь на службу императору, есть одно дело, которое он хочет тебе поручить, и только по этой причине такому как ты сохранили жизнь.
— Могли бы при этом не калечить.
— Ты, нелюдь, все нелюди должны умереть. Грех жаловаться, на вас, итак, все заживает быстро. Да и к тому же, ты бы вряд ли так просто согласился. Вы же нелюди не имеете никакого понятия о чести и ответственности перед правителем.
— Правителем, который таких как я уничтожает?
— И правильно делает. Но сейчас не об этом. Вот держи теперь это твоё.
С этими словами она вытащила из кармана небольшой ремешок с кулоном в виде звезды с пятью лучами в ореоле искр, гаснувших в воде. Не дав ему возможности возмутиться, узкие ладони, загрубевшие от частного владения мечом, защелкнули замок на его шее. Узкий кулон плотно охватил горло, дыхание сперло, от вспыхнувшего возмущения быстро переросшего в гнев. Это украшение, признак служения императору, наемник уже имел удовольствие наблюдать на сторонниках правителя. Однако для него этот кулон был подобно удавке, сообщавшей всем, что он стал безвольным псом, рабом своего врага.