— Каэр! Каэр! — позвал друга мужчина, сам не слыша своего голоса. Лишь бы слух пропал не навсегда. — КАЭР! — во всю глотку заорал Клод, наконец сумев пробиться сквозь очарование, охватившее парнишку.
— Клод? Ты что? Это так прекрасно!
Прочитал по губам наемник и кисло ухмыльнулся.
— Бери Дейзиру и уноси подальше. Растолкай остальных. — Он понимал, что сам до Айяны с Леатой, уже добраться не сможет.
— Но почему?
— Нашёл время! Бери сестру и несись подальше отсюда. Нас звук убивает!
— Тогда как же ты? — очарование окончательно схлынуло с парня, а вместо неестественного блеска в затуманенных зрачках, зажглись тревожные огоньки.
— Я иду… вернешься… за мной.
Пусть и шатаясь, но Клод наконец смог поднялся на ноги. Идти было сложно. Знакомая с детства голова стала чужой, тяжёлой и неподъемной. Заставляя себя делая шаг за шагом, он пробирался вперёд, пытаясь уйти прочь, отмечая про себя, как подросток утаскивает подальше от ловушки сестру, следом за которыми потянулись и остальные. Каждый метр давался ценой невероятных усилий, но останавливаться нельзя. Его беспрестанно качало, пот тёк по лицу, смешиваясь с кровью, струившейся не только из ушей, но и из носа, но он шёл постепенно сознавая, что уйти все же не сможет. Красные круги расплывались перед глазами, закрывая обзор, а в голове все чаще билась мысль, о том, чтоб все бросить, отдавшись на милость свирельи, когда вдруг чья-то рука подхватила его, обхватив под мышки и закинув его руку на шею. Кто бы это мог быть… Бросив взгляд в сторону, перебарывая мутный туман, Клод распознал Каэра, шептавшего: "Всё будет хорошо. Потерпи". Или что-то подобное, мужчина был не уверен, правильно ли смог расшифровать движение губ. Перед глазами все затягивала отвратная тьма. Последние метры он уже скорее не шёл, а висел на подростке, сгорбившемся под его весом, но упрямо тянувшем его за собой, прочь от опасного места. К спасению. К тишине. Последнее, что запомнил Клод прежде чем окончательно сдаться на волю царицы тьмы девчонок-нелюдей, беспомощно развалившихся на земле, и товарищей людей, склонившихся над ними. Выглядели все неважно, так же, как и он сам, но они были живы…
Его пробуждение было мягким. Не таким, когда просыпаешься внезапно с ощущением приближавшейся угрозы, и не таким, когда знаешь, что можно понежится в постели, что с Клодом случалось не часто. Это пробуждение было чем-то средним, тело чувствовало себя расслабленно, но тишина, окутавшая все вокруг напрягала. Это было так странно. Не слышно было пения птиц, не стрекотали кузнечики, хотя ещё был день, не шуршала трава, пригибаемая легким ветром, не говорили люди. Только мертвая пугающая тишина. За всю свою жизнь Клоду не приходилось сталкиваться с подобным, и он был честно испуган. События последних часов или дней, зло напомнили ему, что возможно он оглох навсегда. Свободному наемнику лишится основного инструмента своей работы, это все равно, что подписать себе смертный приговор, а уходить на покой, бросив любимое дело и осев в какой-нибудь дыре, Клод был не готов. Значит осталось лишь одно. Если слух не вернётся к нему, продолжить свое дело и героически погибнуть, выполняя очередное задание, окончив жизнь так, как полагается истребителю нечисти. Уйти в иной мир сражаясь. Тяжко сглотнув он невольно скривился, слюна была вязкая и густая, с отчетливым привкусом крови. Отвратительное сочетание. Надо попить. Придя к определённому плану действий Клод все же поднялся, далось это ему не так, чтоб легко, но и проще, чем он ожидал. Тело в отличии от слуха, его не подвело. Откуда-то сбоку возникла худая рука с кружкой с такой живительной влаги, к которой мужчина приник без разговоров. Может его невидимый помощник и говорил что-то при этом, но Клод не слышал, а повернуть голову не захотел. Он был не готов сознаваться остальным в своём недуге, пока не станет ясно, обречён он на глухоту или нет.
Вода освежила, прогнав отвратительный вкус, почистив песком зубы для надёжности, чтоб уж точно избавиться от металлического привкуса, наемник почувствовал себя гораздо лучше. Откинув взглядом их лагерь, он с удовлетворением отметил, что никто особо не пострадал, как насчёт их слуха он не знал, но скорее всего в его недуге виноваты его обостренные чувства, да и то что он пробыл в зоне досягаемости трелей свирельи дольше остальных, сыграло не малую роль. Возле него стоял Каэр и озадаченно всматривался в лицо. Видимо кружку Клоду тоже дал он и удивился, что тот не ответил.