Они не знали сколько длилось их сражение, когда первые кровавые капли обагрили землю из нескольких несерьезных, но чувствительных царапин, оставленных усами тракторна, наделенных легкими зазубринами, подобно пилам плотников. Чье даже слабое прикосновение разрывало одежду и плоть. Наконец настал тот миг, когда их товарищи преодолели опасную конструкцию, уже отстреливая тварей с той стороны и стараясь привлечь внимание своих защитников.
— Леата, отступай первой. Я за тобой.
— Почему? Я ещё могу.
Их голоса звучали хрипло, дыхание вырывалось тяжело, а пот то и дело заливал глаза, но расслабляться было некогда, тем более спорить. Эта вечная особенность воительницы оспаривать каждое его слово, бесила, особенно сейчас.
— У меня есть план. Давай уже, черт!
— Хорошо.
Наконец согласилась женщина и стала медленно пятится назад. Сделав резкий выпад в бок, Клод плавно занял её место, отвлекая внимание тварей на себя. "Черт побери, не перемудрил ли я. Как я оторвусь от всей этой массы," — вдруг мелькнула предательская мысль, но Клод взял себя в руки, ему нельзя проиграть.
Очередной ус едва не погладил его за щеке, в последний миг, отбитый плашмя опущенным мечом. "Черт, они стали быстрее или это я медлительней!" Крутанув мечом, он отскочил в бок, пропуская мимо очередную конечность, в лицо пахнуло резким запахом секрета, с отвратительным шлепком упавшего рядом. Гады решили применить новую тактику против недоступной и почти ускользнувшей жертвы. Нападая и уклоняясь, он кружил в танце смерти, стараясь не наступить на разбрызганные вокруг отвратительные лужи, обоняние давно притупилось, сдавшись под натиском окружающего смрада, но это было не страшно, оно ему сейчас все равно было без надобности. Новый прыжок и очередная жертва пала почти с отрубленной головой. Тяжело вздохнув Клод сжал зубы и еле слышно зарычал, выражая обуявшую его злость. "Сколько можно, до какого трупа они будут лезть к нему!"
— Клод, я на другой стороне!
Пробился сквозь затуманенное яростью сознание голос Леаты. "Наконец-то!" — выдохнул парень, присматриваясь, как лучше поступить, чтоб отступить без последствий для своего здоровья и жизни. Идти было недалеко, твари уже почти прижали его к провалу, от которого наёмника отделяло несколько шагов, ему нужна было лишь пара тройка секунд, чтоб достать заветный пузырёк и перемахнуть на другую сторону. Сделав шаг назад он перехватил поудобнее меч и метнул кинжал в ближайшую к нему тварь, рубанув клинком на всю доступную ему ширь и заставив тварей отступить на пару шагов. Вот они его секунды. Рванувшись назад, он одной рукой убрал клинок, а второй нащупал заветную пробку. Которую специально пометил, чтоб не спутать с другими. Прежний опыт использования этого средства битве со сектрозами его порядочно научил, но цедить по капле не было времени. Пусть будет, что будет. Размахнувшись он швырнул опасную жидкость прямо в гущу тракторнов, и вскочил на металлические перекладины моста, опасно скрипнувшие под ногами. Стеклянная посудина сделав невысокий полукруг упала на спину одного из монстров и отскочив рухнула на каменную землю прямо под лапы оторопевших тварей. Лёгкий дзинь прозвучал неожиданно громко в этом наполненной стрекотом месте и ужасающей мощи взрыв, сменившись огненным смерчем, пронёсся по заполоненной тракторнами площадке, поглощая все в своем чреве. Жар был такой мощности, что достиг даже Клода быстро перебирающегося по переходу, ненасытное пламя расползалось повсюду, казалось горело все, даже то что не могло гореть, трава, деревья, кусты, камни, но хуже всего было тракторнам, чьи тела, накаляясь разрывались на части обугленными кусками разлетаясь во все стороны. Верёвка, натянутая Ролком, вдруг жалобно вздрогнув лопнула, опав безжизненной плетью в реку и едва не увлекши за собой державшегося за неё Клода. Раскинув руки в стороны он как заправский акробат переступал по жердочкам, рискуя каждую секунду оступиться. Мимо пролетали какие-то неопозноваемые куски, толи тракторов, толи строений. Ох и учудил же он опять, Клоду даже не хотелось оглядываться назад, чтоб увидеть во что он превратил отстоявшие столько веков руины, он лишь надеялся, что огонь не распространится далеко. Уничтожителем целого древнего города ему стать не хотелось, а ноги уже даже сквозь подошву ботинок ощущали жар до которого раскалилась опора.