В Париже времен Июльской монархии жизнь бурлила вовсю, французская столица напоминала нечто вроде одного большого кабаре — на бульваре Монпарнас, в ресторане отеля «Гранд Шомьер», обосновались гризетки, приносившие заведению немалый доход; на улице Сены, в «Собачьем балу» собирались студенты; в саду Мобий волокиты искали встречи с королевой Помары с ее безумной прической, лукавой Розой Помпончиком, Карабиной, Белокурой Луизой или Селестой Могадор, урожденной Венар… В кафе «Баль де л’Астик», что на улице Сент-Антуан, любили заглядывать художники, озабоченные поиском модели. После свержения «короля-буржуа» Луи Филиппа минуло уже 12 лет. Кто-то за эти годы успел прославиться, кто-то оставался в неизвестности, но и тех и других, и разбогатевших, и перебивающихся с хлеба на воду, по-прежнему тянуло друг к другу.
В 1860 году Моне исполнилось 20 лет. В этот самый год Авраам Линкольн был избран президентом Соединенных Штатов, американец Гатлинг изобрел пулемет, а англичанин Уолтон — линолеум. В этот самый год Пьемонт после плебисцита уступил Франции Савойю и Ниццу, а Лессеп торжественно вонзил в землю лопату, знаменуя начало строительства Суэцкого канала. В Париже прошла премьера спектакля по пьесе Эжена Лабиша[4] «Путешествие господина Перришона», за которой последовала бесконечная череда других премьер…
В этот год Оффенбах находился в зените своей славы. Не проходило и недели, чтобы он не выбрался на столь любимое Моне нормандское побережье — подышать его живительным воздухом. Здесь, на холмах Этрета, находилось принадлежавшее ему прелестное имение, называвшееся «Вилла Орфей», и здесь немного утихали мучившие композитора ревматические боли. С 21 марта 1847 года, когда начала действовать железная дорога, путь из французской столицы в портовый город, появившийся на свет благодаря фантазии короля Франциска, стал занимать всего шесть часов, тогда как раньше путешественник тратил на него два дня и при этом вез с собой съестные припасы.
Именно железной дорогой воспользовался Клод Моне для поездки в Гавр, где в субботу 2 марта 1861 года, в 13 часов, проводилась жеребьевка среди юношей, призванная определить, кто из них отправится служить в армию.
Официально, согласно хартии от 14 июня 1814 года, обязательной воинской повинности не существовало, но на практике действовал закон от 21 марта 1832 года, по которому набор в армию все-таки производился, только в другой форме. По сути он напоминал собой лотерею — в урну опускали бумажки с номерами, под которыми значились имена юношей, достигших 20-летнего возраста и не опорочивших себя уголовно наказуемыми проступками. Затем из урны вынимали нужное количество бумажек. И тот, кого таким образом выбрали, отправлялся служить на долгие семь лет!
Жребий пал и на Клода Моне. Призвать его должны были летом. Местом службы стал Алжир.
Почему Алжир? Потому что Оскар Клод Моне, «ростом 165 сантиметров, глаза карие, брови и волосы каштановые, подбородок круглый, нос прямой»[5], высказал пожелание служить в рядах «африканских стрелков»[6]. Задолго до Пьера Лоти[7], который был моложе его на 10 лет, он испытал притягательное очарование Востока. Он мечтал о горячих песках (в Гавре ими и не пахнет!), о ночах, проведенных в пустыне, ему казалась такой красивой пестрая военная форма — белая каскетка с пунцовым помпоном, красные штаны, синяя куртка с желтым воротником и медными пуговицами. Тему взаимосвязи между Пьером Лоти и Клодом Моне исследует Эжен Монфор в своей книге «Двадцать пять лет французской литературы»[8]. Вот что он пишет: «Лоти представляет собой законченный тип писателя-импрессиониста. Его сочинения, вялые и бессвязные, больше напоминают эскизы или наброски. Зато они отличаются ярким и насыщенным цветом. В литературе Лоти в некотором роде осуществил то, что Клод Моне сделал в живописи, — создал прекрасные произведения на основе убогой эстетики и с помощью слабой техники». Поспешим успокоить читателя: Монфор отнюдь не принадлежал к числу авангардистов. Достаточно сказать, что он на дух не переносил творчество Марселя Пруста.
Однако вернемся к Моне. Воодушевленный идеей освобождения от опеки отца, по-прежнему настаивавшего, чтобы он бросил кисти и наконец занялся делом, отца, который в свои 50 лет успел осчастливить ребенком (девочкой) собственную служанку, Селестину Аманду Ватин, сознавал ли он, что его ждет в алжирской армии, где ему предстояло впервые в жизни сесть на лошадь?
4
7
Псевдоним французского писателя Жюльена Вио (1850–1923), основоположника литературного жанра, известного как «колониальный роман».
8
Автор исследует период времени с 1895 по 1920 год. Его изложение грешит откровенной пристрастностью. Книга вышла из печати в 1925 году.