В те самые дни, когда Жан Пьер Ошеде выяснял отношения с деревенским «рэкетиром», человек, чье имя он носил, медленно умирал в Париже. Здоровье Эрнеста, резко пошатнувшееся в ноябре 1890 года, ухудшалось с каждым днем. Достаточно взглянуть на его портрет[107] тех лет, чтобы без труда поставить диагноз: он страдал избыточным весом и гипертонией. В свои 53 года он продолжал вести тот же образ жизни, что вел в 20, правда, без своего тогдашнего состояния. Ел без ограничений, пил сколько хотелось, курил сигару за сигарой, но главное, с тех пор, как расстался с Алисой, без конца переезжал с места на место, не в состоянии где-нибудь задержаться надолго. К тому времени, о котором идет речь, он нашел очередное пристанище в гостинице на улице Боден[108], неподалеку от его места работы. О да, Эрнест работал! Читатель, возможно, помнит о злосчастном начале его профессиональной карьеры в журнале «Ар де ля мод» — беднягу уволили по выходе первого же номера! Но это его нисколько не обескуражило. Располагая обширными связями в мире художников, он без труда нашел себе новое место и стал ведущим рубрики, посвященной живописи, в «Магазин Франсе иллюстре». Того, что он зарабатывал, хватало на жизнь, но, к сожалению, справляться со своими обязанностями ему становилось все труднее. Он сильно располнел и жестоко страдал от боли в ногах, впрочем, не придавая этому большого значения — подумаешь, ревматизм или подагра… На самом деле у него, вероятно, начинался артрит. Доктор Гаше, вызванный для консультации, выдал строгие рекомендации:
— Вам необходим полный покой. Спиртное исключить. И бросайте курить.
Странные они люди, эти врачи. Послушать их, так жить вообще вредно. К тому же об убийственной силе табака в ту пору еще даже не догадывались.
Не успев закрыть дверь за доктором Гаше, Эрнест с наслаждением закурил отличную гавану и щедрой рукой плеснул себе горькой настойки пикон.
— Вот лучшее на свете лекарство! — довольно усмехался он.
К концу февраля ему стало не до смеха. Однажды утром он с ужасом обнаружил, что не в состоянии подняться с постели. Его разбил паралич. Первая мысль — надо срочно известить Алису. Она действительно примчалась по первому зову. И немедленно организовала перевозку больного в небольшую комнату в доме на улице Лафит, предоставленную ей друзьями, — не в гостинице же ему умирать![109]
— Не уходи, не бросай меня! — молил ее Эрнест.
И она его не бросила. Они уже десять лет не жили вместе, но теперь, когда он лежал беспомощный, «раздираемый чудовищными болями», она не могла от него отвернуться. Все же в прошлом, во времена роскошных приемов в замке Роттенбург, она его искренне любила. Теперь любовь ушла, но осталась жалость. И она будет за ним ухаживать, уверенная, что Клод поймет ее и не осудит. При всем своем равнодушии к религии он не может отказать ей в праве протянуть руку помощи умирающему. И разве не она в пору их жизни в Ветее заботилась о Камилле, которая и скончалась-то у нее на руках?
Мучения Эрнеста продолжались шесть дней и ночей. Ранним утром 19 марта Алиса закрыла ему веки.
Что за жестокая ирония судьбы! Разорившийся меценат и один из первооткрывателей Моне скончался в доме на улице Лафит — на той самой улице, где 51 год назад родился сам художник, его друг и счастливый соперник.
— Надо срочно послать к Дюран-Рюэлю, — сказал Моне Жаку, старшему сыну усопшего. — Пусть даст полторы тысячи франков. Я сам оплачу похороны.
Панихида состоялась в церкви Нотр-Дам-де-Лоретт — в ней когда-то крестили Моне!
Из Парижа прах Эрнеста перевезли в Живерни. Алиса купила место на кладбище возле старой церкви Святой Радегонды. Это был большой участок — десять квадратных метров. На могиле водрузили мраморный крест. Пройдет еще 35 лет, и под этим крестом Клод и Эрнест, разлученные жизнью и женщиной, встретятся снова, чтобы не разлучаться уже никогда.
А читатели «Фигаро» 19 марта 1891 года прочитали в газете такую заметку: «Г-н Эрнест Ошеде — один из бывших директоров торгового дома „Шевре-Оберто“, позавчера ночью скончался в результате паралича, разбившего его месяцем раньше. Г-н Ошеде, владевший огромным состоянием и прославившийся своими легендарными вечерами, составил превосходную коллекцию шедевров современной живописи. В последнее время он сотрудничал с журналом „Магазин Франсе иллюстре“. Ошеде шел пятьдесят четвертый год. В мире литературы и искусства у него остались многочисленные друзья».
108
Сегодня переименованной в улицу Пьера Семара. Она расположена между сквером Монтолон и улицей Мобеж, в IX парижском округе.
109
Именно в гостинице, к слову, скончался Альфонс Алле. Это случилось в 1905 году, в номере «Британии» на Амстердамской улице. Кончина последовала в результате злокачественного флебита, вызванного, по всей вероятности, злоупотреблением абсента, который он глотал лошадиными дозами.