Али не подозревал, что дома его ждёт новый очередной скандал. Одна из его жён, Дуния, недосчиталась отреза шёлка, который он подарил другим жёнам, и начала кричать.
— Да я уже купил для тебя подарок, просто не успел его преподнести! — заорал в ответ Али.
Отдав жене шёлк, он объявил, что наказывает её, и теперь целый месяц она будет жить без мужа. С шумом выпроводив жену, Али пошёл на кухню и решил продолжить свою лекцию о том, как не стоит поддаваться земным страстям.
— Вы видели, как отвратительна бессовестная женщина, приглядитесь к ней внимательно! Потому что самый лучший способ получить хорошее воспитание — это наблюдать за невоспитанными, — обратился он к Сумайе и Кадиже.
— Мы никогда такими не будем, — хором ответили девочки.
— Люди, не способные сдерживать свои порывы, причиняют вред себе и другим, они хотят удовлетворять свои желания, — дядюшка внимательно посмотрел на Жади. — Аллах позволяет нам выбирать между земными радостями и вечными радостями, но горе той женщине, той матери, которая забудет о предписаниях Аллаха и прислушается к голосу земного!
Бросив этот тонкий намёк, Али ушёл, а Жади вздохнула. Кадижа и Сумайа так и не поняли, что имел в виду дядюшка.
— Зорайде, теперь всё получится. Я так боялась, что он оставит меня здесь! Здесь я ничего не могу, а в Бразилии другое дело, там я чувствую себя уверенной, — сказала Жади верной служанке при прощании.
— Будь осторожней! Если Саид берёт тебя с собой, значит, он что-то задумал. И не доверяй второй жене, не открывай ей своё сердце, — посоветовала Зорайде.
— Она добрая.
— Женщины не могут дружить между собой, — заметила мудрая служанка.
Прибежала Кадижа. Али обнял её.
— Мой дорогой цветочек, приятного тебе путешествия! И не забывай главного: ты не видишь, но с тобой всегда два ангела: они записывает все твои добрые дела и нехорошие поступки.
— Да, ангел, который справа, записывает добрые дела, а ангел, который слева записывает плохие поступки, — уточнила девочка.
— И в судный день Аллах прочтёт всё, что они написали, — дополнила Зорайде, поскольку давно уже знала, что можно говорить в подобных случаях.
— И ещё ты должна помнить, что кто боится ада, не попадает в ад, — погрозил пальцем Абдул.
— Да защитит тебя Аллах! — вздохнул Али и поцеловал в лоб Кадижу.
Она поцеловала его руки и улыбнулась.
Тавиньу, Лобату и Леонидас обсуждали тяжёлое положение, в котором они оказались в связи с ожиданием ответа Саида. Хотя, с другой стороны, арабскому партнёру самому было выгодно заключить контракт.
Марокканец опередил сам себя и пришёл в офис раньше назначенного срока, решив застать своих компаньонов врасплох.
— Моё положение в вашей фирме упрочилось, теперь мы партнёры! — с улыбкой заявил он старшему Феррасу.
Рашид решил вести войну на всех фронтах и купил все свободные акции компании. Все не на шутку переволновались: если Лукас даст слабину и продаст ему свои акции, то Саид может получить контроль над фирмой.
— Мой сын унаследовал минимум моих качеств! — негодовал Леонидас. — А если Саид разведётся при условии, что Лукас продаст ему свои акции?!
— Он не переступит черту. Он знает, где надо остановиться, — успокаивал его Тавиньу.
Но старший Феррас сомневался не без оснований.
Отец сообщил Лукасу, что Саид скупил все свободные акции компании, и есть опасность, что араб сыграет на страсти младшего Ферраса к Жади и поставит условием развода получение контрольного пакета акций. Лукас отмахнулся.
— Ерунда! И я ещё не сошёл с ума!
— Всё же я проконсультируюсь с юристами, чтобы перевести твои акции на своё имя, — отозвался отец.
— Нет никакого законного способа отнять у Лукаса акции компании, — пояснил Леонидасу Лобату. — Ведь это наследство его матери.
Но старший Феррас считал, что во всяком деле должна быть лазейка. Лобату пожал плечами.
— Выход только один: признать Лукаса недееспособным … Вы этого добиваетесь?
Глава фирмы в бешенстве хлопнул дверью. Он сам не знал, как быть.
Назира узнала, что Миру занимается аэробикой, и загорелась идеей самой заняться спортом под его руководством. Самира поддержала этот замысел тётки. Девочка считала, что лучше всего заниматься в спортзале со всеми, и попросила мать разрешить ей заниматься гимнастикой в спортзале.
— Разрешение может дать только отец, — заявила Латиффа и тотчас отпустила Назиру и дочку в спортивный центр.